Нутро сундука взирало мраком. И терпеливо дожидалось.

– Кто-нибудь захватил свет? – поинтересовался Рыж. И прозвучало это внезапно громко.

– Если бы, – отозвался Митя, сжимая молот.

Пустые руки взмокли, и Женек вытер их о футболку. Раненая ладонь разразилась болью. А ведь он о ней практически забыл. Снова посмотрел вверх – тьма над головой будто зашептала.

– Руся… ты здесь? – позвал Рыж, подкрадываясь ближе к сундуку. Митя и следом Женя шагнули к нему.

Никто не ответил. Ящик выглядел пустым. Темнота в нем не казалась плотной, осязаемой. А вот бездонной ее представить было легко.

– Что дальше, Жек? Сундук есть, Руси нет, – буркнул Коля, склонившись над сундуком.

– Проверим. – Женек повернулся к Мите: – Одолжи-ка, – забрал у него молот.

Рукояткой вниз – а длиной она была чуть больше полуметра, – опустил его во мрак сундука.

Без каких-либо проблем конец уперся в дно. Женя постучал им, звук однако донесся приглушенным. Дальше он повел концом рукоятки по дну от стенки к стенке, вдоль них и по углам. Никаких препятствий. Ничего не нащупав, повел конец по стенке – хотел убедиться, что ящик в самом деле обычный, и стенки внутри такой же высоты, как снаружи. Все оказалось именно так. Без задержек конец подполз к краю. И ребята дружно ахнули.

На рукоятке повисла тряпка. Но форма ее была до боли знакомой. Женек аккуратно поднес ее ближе. Друзья всмотрелись. И Коля в секундной вспышке гнева сдернул повязку с рукоятки.

– Это ее? Это ее! Конечно, ее! – взорвался он, поднес повязку к глазам.

Едва Митя с Женей шагнули к нему, он кинулся к окошку. Они поспешили за ним. В сером свете они уставились на белоснежную когда-то повязку. Женек рассмотрел вышивку. Сердце его сжалось, в горле пересохло. Повязка, несомненно, была Маруси. Страх вновь пополз иголочками по спине. Стройное дерево с изумрудной листвой, утопающей в лазурных волнах. Такая была вышивка. Нижний край оказался подпаленным.

– Это что? – прошептал Рыж, щупая ткань.

Он повернул повязку наизнанку. Ткань впитала несколько багровых капель. Но еще не подсохла – на Колиных пальцах остались кровавые следы.

Женя ожидал грома, гнева, ругани. Не от Коли даже, от себя. Однако повисло молчание, холодное и тяжелое, как готовая пророкотать грозовая туча. И в этой тишине он вновь услышал загадочный шепот. Звучал он ближе и яснее. И очень походил… на шум дождя.

Женек поднял голову к окну. Так и есть. Снаружи, вроде бы на расстоянии вытянутой руки, а на деле неизмеримо далеко, несильно капал дождь.

А затем, действительно, откуда-то сверху донесся рокот.