Мяук вспыхнул. Не рыжим огнем, а серебристым светом. Он ударил сзади, через окно. И озарил на миг скелет. А еще маленькую человеческую фигуру в клетке из ребер. Спустя секунду раскатисто грянул гром. Не оглушающе, а как-то приглушенно, как и весь далекий мир.

– Видели? – шепнул Коля.

Митька стоял как вкопанный и заламывал руки за спину. Женя кивнул.

– Она? – повернулся к нему Рыж.

Женек взглянул на повязку, которую тот обронил, когда вцепился в кирку, а он успел подобрать, лежа на полу.

– Вскроем его поганую грудь и спасем ее, – подумал, прочувствовал и произнес решительно.

Колька медленно кивнул. Он тоже боится, догадался Женя. Намотал на обожженную кисть повязку, укрыв пульсирующую огнем звезду Марусиной вышивкой. И взялся за молот. Боли не ощутил.

– Не дай ему себя лизнуть, – предупредил Колю.

– А остальное?

– И все остальное.

Они шагнули к Мяуку.

– Ушастый, прикрой, – бросил Рыж через плечо.

За шагом последовал второй, третий, четвертый…

– Он плюется огнем? – спросил он нервно, будто внезапно вспомнил.

– Нет… кажется. Но огня и без этого хватает, – отозвался Женек, покосившись на свое деревянное оружие.

Кот сидел спокойно. Только кончик хвоста вздымался факелом и опускался. И сильнее разгорался огонь в глазницах. Вновь сверкнула молния. Показалось или нет, но Женя разглядел лицо Маруси. И Коля, видимо, тоже – его шаг ускорился.

– Что тебе надо? – вырвалось у него.

Одновременно с громом зарокотало пламя в груди Мяука.

– Сожги дом, – пронеслось по комнате.

Огненный вихрь осветил лицо. Это действительно была Руся. На одной половине лица чернел то ли шрам, то ли порез. Нарастая, огонь стал медленно подбираться к ней.