– И за её прекрасную память, – добавил капитан.

– Не стоит превозносить мои природные способности, – скромно возразил я, – но и от правды, как говорится, никуда не денешься при хорошей жизни. Я ведь хоть и туманно, но помню себя с рождения, а первый арест так и совсем ясно. Но не будем отвлекаться. Итак, нужно было классово обостряться в борьбе, чтобы привлечь к себе внимание стражников, а в последующем и береговое начальство. С этой целью мы с Дени решили затеять в трюме потасовку с вовлечением в рукоприкладство всех дееспособных обитателей плавучей тюрьмы. При достаточно буйном поведении колодника надзиратель, как правило, должен проявить здоровое любопытство и нагрянуть к возмутителю подневольного спокойствия для приведения последнего в подвластное состояние. Это известный закон любого воспитательного учреждения. А так как наведение порядка силой вызывает недовольство арестантов, тут-то и вступает в силу закон обострения борьбы, и следует несколько расстрелов на месте с последующим выявлением зачинщиков бунта. С главарями обычно разбирается высшее начальство, чтобы затем покарать их более сурово в назидание остальным оставшимся в живых.

– Опять голая теория, Дик, – сбил меня с мысли Дени. – Словом, уважаемый Анри, – обратился он к Дюбуа, – несмотря на риск, эта идея мне понравилась больше. Нас, как зачинщиков, если не убивали сразу, то долины были препроводить на берег к лагерному начальству, у которого Дик собирался требовать возможности встречи с представителем штаба генерала Митуэна майором Бобом Слеем, как секретный агент последнего.

– Естественно, – вмешался я, – Боб должен был вытащить нас из плена, если был ещё жив. А нам, после поражения партизанского движения, почему было бы не помочь, скажем, шотландцам в усмирении каких-либо матопо или ботоламо? Да и мало ли ещё неизученных племён в Африке!

– Совершенно справедливо, – одобрил капитан, – вполне разумное решение. И ваш английский приятель, естественно, помог вам выбраться из плавучего ада?

– Боюсь, что нет, – выпив, ответил я. – Скорее наоборот, после акции протеста положение наше стало еще более незавидным.

– Как же так, господа? – воскликнул поражённый капитан. – Неужели майор оказался полнейшей сволочью?

– Дело не в этом, – начал разъяснять Дени. – Всё проще. Когда мы с Диком затеяли потасовку, по плану задев кое-кого из сокамерников, стражники действительно вмешались, но, не утруждая себя разбирательством, прямо с палубы расстреляли десятка два арестантов через верхние люки, пригрозив оставшихся скормить акулам.