– Свиньи остались голодными, – вздохнул Листвянко. – Меня терзают подозрения.

– Он съел половину котла, – повторил Жмуркин. – И все бы ничего, но…

Жмуркин поглядел на Капанидзе.

– Баба Саня трех поросят держит, потом сдает их Дрынову, – сказал тот. – Ей внук из Америки специальные капли присылает, на них поросята быстрее растут.

Пятахин закашлялся.

– Так вот, – драматически сказал Капанидзе. – У бабы Сани руки трясутся уже, она обычно всегда капель переливает.

– И что? – с интересом спросила Снежана. – От этих капель что происходит?

– По-разному, – пожал плечами Капанидзе. – Если пару капель перельет – то ничего, только жрет с аппетитом. А если капель пять перебрать…

Капанидзе вздохнул.

– Баба Саня в прошлом году вместо трех капель восемь плеснула – так у нее поросенка разорвало.

– Как это? – восторженным шепотом поинтересовалась Жохова.

– Так. Вот так примерно.

Капанидзе надул щеки, булькнул, хлопнул в ладоши, продемонстрировав, как взорвался поросенок.

– Там какие-то анаболики мощные, – сказал Капанидзе. – Мышцы прирастают так быстро, что разрывают соединительные ткани. Сплошная кровавая каша. Свинья сразу в котлету превращается, только есть нельзя, опасно.

– Оно же вкусное было… – растерянно пробормотал Пятахин.

Все с удовольствием поглядели на Пятахина. Пятахин видимо погрустнел.

– Вкусное… – повторил Пятахин.

– Свинья оценила, – сказала Жохова.

– Есть хотелось… – Пятахин поглядел с надеждой на Жмуркина.

– И когда ты только успеваешь, – сказал тот. – И горох собирать, и свиней объедать…