Он всем всегда жадно завидовал. И тем, кому в жизни просто, жадным до жизни. Тем, что съедают с хрустом яблоко, не оставляя ничего. Тем, кому просто в отношениях, у которых на всё про всё собственный взгляд. А он представлял из себя мыслящее зеркальце, всего лишь отражающее. Он вышел в жизнь с собственной рулеткой и мерил по-своему. А жизнь рядом с ним по-своему шла. Сначала напугал его Иркин, смеялся Вадим, обхаживал Невмывако. Но всё это минуло. А теоретикам всё же придётся переквалифицироваться, как это сделал он. Они обязаны стать кентаврами с соображающей головой и мускулистым инженерным телом. Как для него всё переменилось, когда он вернулся с Карпат. А казалось, надолго и хорошо.

Так он сидел, ослеплённый солнцем, отражённым рельсами, и сосны разглядывал. Коренастые, кривые, вцепившиеся корнями, потому что это их место, их земля. И в этом ни у кого не было сомнения.

Иногда из-за поворота появлялись составы. Туда они шли с лесом, обратно с углём, бетонными чушками, словом, всем тем, чего требовала стройка в верховьях Чалея, в непроходимых и топких местах.

Он провожал взглядом бесконечные составы, думал: «Вот так и жизнь. Она кажется бесконечной, пока не появится неожиданный конец. И что есть жизнь? Разноцветный рынок, где каждый выбирает своё? Одни цветы, другие – мясо. Но мясо поважнее цветов». Шевелился над рельсами воздух, и в голову лезли голоса.

«И кого только у нас нет», – сказал Викторов. «Это определённо наш человек», – добавил Вадим. «Не давай садиться себе на голову», – предостерегал Пальцев. «С Вадимом работать? С Вадимом пиво пить», – утверждали «сапоги». «А что я буду с этого иметь? – спрашивал Семёнов. – Квартиру? Как бы не так».

Он думал, как ему теперь жить? Мыкаться по съёмным? А Инга, а Димка? Или бесконечно ждать. А приди он в профбюро, ему же в два счета докажут, что ему рано становиться на очередь. Ты – молодой специалист. «Сколько ты получаешь? Ты отлично можешь снять на частном секторе. Разумеется, можешь заполнить заявление, но, пойми, у тебя и стажа-то нет, учти». Все будет, конечно, по справедливости, но просто много желающих, отдел молодёжный, большая неустроенность с жильём.

– Нужно выбрать самое лёгкое, – звучал в ушах его голос Пальцева, – и в лёгкое все силы вложить… Но если, стараясь, не сможешь выполнить лучше других, бросать надо, менять профессию…

И вновь скрипучий голос Пальцева: «Ты – музыкант, а там молотобойцы нужны». И приветствия Мешка Сказок: «Ещё не вскрикиваете по ночам? Обязательно будете вскрикивать. Фирма гарантирует».