– Личные наблюдения. Но ему везёт, и БэВэ его за что-то выделил? А так не лучше остальных. У БэВэ вообще порочная практика, выбрал себе советников, и опирается, а время идёт, люди меняются.

– Это ты о Вадиме?

– И о Вадиме в том числе. Как у тебя с ним?

– Не получается. Не уважает он меня. Должна быть этика в отношениях?

– Мелок ты для него. Тебя считает муравьём. А к чему этика для муравья?

– И что теперь?

– Позовут нас, заставят каяться.

– Ни за что не буду просить. Просить это – одолжение. Ты кого-то просьбой одалживаешь. А одалживаться неловко; не у всякого станешь просить. Прежде подумаешь.

– Считай, что нам повезло. Не на полку работаем. А потому кроме дефективных никто не ушёл.

– А «сапоги»?

– Не подходили они, а мы подходим.

– Не стану просить. Мне стыдно, неловко. И человек для этого должен быть лучше, чем я. Добрее, щедрее меня. Вот я – феноменально доверчив.

– Ты – феноменальный болтун.

– А это совсем иное дело. Ну, как сказать: а ты ещё и певец.

– Ты и болтун к тому же.

– Скорее, я – великий молчальник, что по обету с камнем во рту ходил. А вынимаю камень и хочется поговорить. Слав, почему Воронихина жена не любит?

– Отцепись, господи.

– Слав, отчего? Скажи?

– Свято место пусто не бывает. Так подсказывают всемирная история и личный опыт. И отстань. Не в курсе я. Не знаю.

– Пошли, нечего возле входа околачиваться, – сказал Славка. – Пускай они ещё таких специалистов поищут. Придут ещё, в ножки поклонятся, – добавил он без прежней уверенности.