В замешательстве Шрифтен удалился. Казалось, что он боится Филиппа, но этот страх не был сравним с его ненавистью. Как и прежде, Шрифтен начал подстрекать команду и настраивать матросов против Вандердекена, утверждая, что их корабль должен затонуть, поскольку Филипп имеет связь с «Летучим Голландцем».

Вскоре Филипп заметил, что многие матросы стали избегать его, и в свою очередь попытался обвинить Шрифтена, называя его демоном, дьяволом в человечьем обличье. Внешность Шрифтена вполне соответствовала этому обвинению, в то время как внешность Филиппа располагала к себе. Команда разделилась, не зная, что подумать как об одном, так и о другом. Капитан же смотрел на них с ужасом и не желал ничего, как только поскорее добраться до гавани и высадить обоих.

Как мы уже отмечали, капитан брига был очень суеверным и любителем выпить. Утром, будучи трезвым, он молился, а вечером, напившись, проклинал всех святых, которых призывал на помощь всего лишь несколько часов назад.

— Сохрани нас, святой Антоний, и возьми под свою могущественную защиту! — произнес он однажды утром, когда завел с пассажирами разговор о корабле-призраке. — Пусть оберегают нас все святые! — продолжал он, обнажив голову и благоговейно перекрестясь. — Если же мне удастся до возможного несчастья избавиться от этих опасных людей, то я, как только мы бросим якорь в любой из христианских гаваней, пожертвую Святой Деве сто восковых свечей, весом по три унции каждая!

В тот же день вечером он говорил уже по-другому:

— Если проклятый Антоний не захочет помочь нам, пусть он сгорит в аду! Будь у него мужество, чтобы исполнить свой долг и защитить нас, все было бы в порядке! Но он, трусливая собака, ни о чем не беспокоится, и поэтому бравому моряку позволительно поиздеваться над ним!

Тут капитан подкрепил свои слова делом, то есть скорчил гримасу перед изображением святого, установленным в часовенке на палубе.

— Да, ты — малодушный подмастерье! — продолжал он. — Папа должен канонизировать новых святых, поскольку старые уже выцвели и источены червями! В свое время они могли творить хоть какие-нибудь чудеса, а теперь вся их клика и гроша ломаного не стоит!

«Сеньора до Монте» подошла уже к южной оконечности Африки и находилась на расстоянии сотни миль от побережья. Стояло прекрасное утро, море слегка рябилось от легкого и ровного бриза, и корабль шел со скоростью четырех миль в час.

— Будьте благословенны все святые! — произнес капитан брига, появляясь на палубе. — Еще немного попутного ветра, и мы придем туда, куда стремимся. Будьте благословенны все святые, повторяю я, и прежде всего наш достойный защитник святой Антоний, который благословенно распростер свои руки над «Нострой сеньорой до Монте»! Мы можем претендовать на самую прекрасную погоду в мире. Ладно, сеньоры, пойдемте завтракать, а потом насладимся на палубе хорошей сигарой!