Кеп подошёл к радиорубке.

– Ты что там с ним перестукиваешься? А базу не ищешь.

– Он же с ней на одной волне работает.

– Ты тоже ему чего-то стучишь, я слышу.

– Уже не стучу.

– Позывные свои небось сообщил ему?

– А как же не назваться? – спросил «маркони». – Он бы мне и координаты не сообщил.

– Вот он теперь в журнале и запишет: восемьсот пятнадцатый от меня «SOS» принял. А не пришёл». На кой ты с ним связался? Мог же ты его не услышать?

«Маркони» к нему повернулся вместе со стулом:

– Но мы же его приняли!

– Сами полные штаны нахлебали. Имеем право никаких сигналов не принимать.

– Но мы же его приняли!

Кеп не ответил, отошёл. В трубе опять свистнуло.

– Нету, нету связи, – сказал кеп в трубу. – Да и чего людям надоедать. Делают что могут… Да я не нервничаю. Это тут некоторые… Шотландцу вот хотят помогать… Я и говорю, ополоумели.

«Дед» вдруг шагнул к нему, отодвинул, сграбастал трубу обеими руками.

– Слушай-ка, Родионыч. Это Бабилов с тобой… Не гнети человека. Я с тобой не собирался говорить, нам не о чем. Но приходится. Не гнети ты его. Он себя потерял – с тех пор как ты на судне. Зачем ты из него дерьмо делаешь? Я тебя прошу и все тебя просят…

Труба не дослушала, заверещала. «Дед» поморщился, взял у кепа свисток и заткнул её. Труба тут же свистнула. Тогда «дед» вынул свисток и вместо него затолкал ветошь, которой он руки обтирал.

– Грубый ты, – сказал кеп жалобно. – Ты хоть кого-нибудь уважаешь?

Я вспомнил про компас – картушка у меня сильно залезла вправо – и завертел штурвалом.

– Ты что, матрос? – спросил кеп. – Ты лево не ходи. Так и вожак порвать недолго.