– С дороги, – оскалился тот.

Мутт не пошевелился.

– Тебя убьют, командир.

Уверенность в голосе помощника заставила Ганнона остановиться. Он заморгал.

– Ты хочешь окончательно разгромить римлян, командир?

– Ты знаешь, чего я хочу!

– Тогда побереги свою жизнь. Сохраняй спокойствие. Контролируй людей. Атака, отступление и снова атака. Так, как мы действовали до сих пор. Это просто, и у нас получается. – Мутт отступил в сторону.

– Ты прав. – Ганнон сделал глубокий вдох, стараясь прийти в себя, и вдруг почувствовал, что все его мышцы дрожат от усталости. – Скажи парням, что пора выйти из боя. Пусть выпьют воды и немного отдохнут.

Мутт одобрительно кивнул.

– Да, командир.

И так продолжалось в течение долгих часов. Они вошли в диковинный ритм, Ганнон не видел, что происходит в других местах, – он мог контролировать только ход боя своей фаланги и двух соседних. Юноша решил, что сражение всюду идет аналогичным образом. Отступление, перегруппировка, уход за ранеными. Выпить немного воды и вина. Отдохнуть. У некоторых солдат оказывалось немного еды, спрятанной под туниками; они делились ею с другими. Кроме того, приходилось регулярно точить мечи – от множества ударов те быстро тупились. Однажды какой-то старший офицер противника – возможно, трибун – попытался пойти в атаку на фалангу Ганнона, пока та отдыхала, но все очень быстро закончилось, когда Ганнон убил этого офицера.

В основном римляне лишь повторяли действия ливийцев и сами отходили назад, когда видели, что противник собирается отдохнуть. «И ничего удивительного, – подумал Ганнон, наблюдая за противником в редкие мгновения отдыха, – ведь только в эти моменты их не убивают». Некоторые легионеры продолжали сражаться, когда ливийцы переходили в наступление. Один или два раза фаланге Ганнона даже пришлось немного отступить под их натиском. Но по большей части римляне перестали оказывать сопротивление. С потускневшими глазами, впавшие в ступор, страдающие от солнечных ожогов, они просто ждали смерти – как стадо овец в загонах перед бойней. Раньше такие вопросы не приходили в голову Ганнона, но теперь ему стало интересно, успеют ли его люди – и карфагенская армия – прикончить всех легионеров до наступления темноты, или усталость возьмет свое?

После столь трудного начала дня казалось невозможным уничтожить такое огромное римское войско. Ганнон вознес благодарность любимым богам, но старался не слишком радоваться. Многие враги продолжали битву. Сражение еще не закончилось, и солдаты смогут отдохнуть только после захода солнца. А до тех пор он не будет спешить с выводами. До тех пор он и его фаланга должны продолжать свою работу.