— Анил Кумар, письмоводитель.
— Чем изволите заниматься?
— Служу секретарем у сета Бахрама Моди.
— Надо же! — вскинул брови Ноб Киссин. — Стало быть, мы с вами коллеги.
— Вот как?
— Да, я —
Нилу потребовались все силы, чтобы скрыть шок от известия.
— Мистер Бернэм здесь? — с деланным безразличием спросил он.
— Да, он прибыл на своем новом корабле.
— Что за корабль?
Ноб Киссин вновь сощурился, вглядываясь в лицо Нила.
— «Ибис». Может, слыхали?
К счастью, перед Нилом появилась тарелка с бирьяни. Он потупился и покачал головой:
— Нет, не знаю.
Ноб Киссин вздохнул и перешел на бенгали:
— Вы кушайте, Анил Кумар-бабу, а я вам расскажу про «Ибис». Бернэм-саиб приобрел эту шхуну в прошлом году, и я тотчас понял, что она привнесет большие перемены в мою жизнь. Вы спросите, с какой стати человек, получивший английское образование, сходу делает подобные выводы? Позвольте вам сказать, что перед вами не тот, кем он кажется. Под его внешней оболочкой скрыта иная сущность, которая в прежней жизни была пастушкой и сбивала масло для бога-озорника, его воровавшего. Я уже давно знал, что в один прекрасный день оболочка спадет и скрытое существо выйдет наружу, точно тот, кто хорошенько выспался и теперь откинул москитную сетку. Но когда это произойдет? И как? Вопросы эти меня сильно мучили, и вот, увидев «Ибис», я вмиг понял, что сей корабль станет орудием моего преображения. На борту шхуны был некий Захарий Рейд, с виду простой моряк, но я сразу догадался, что и он не тот, кем кажется. Еще не повстречавшись с ним, я услыхал, как он играет на свирели — инструменте божественного музыканта из Бриндабана[55]. Я ничуть не сомневался, что его появление — знак и я должен попасть на этот корабль. Мне повезло, я получил должность корабельного суперкарго. Шхуна перевозила сотню кули и двух узников, один из которых был бенгалец ваших, примерно, лет, Анил-бабу. Прежде он был раджой, но разорился и совершил подлог. Его разлучили с женой и сыном, лишили дворца и слуг, заточили в тюрьму и предали суду, который приговорил его к семи годам каторги на Маврикии. Я встречал этого раджу на улицах Калькутты, когда удача еще не отвернулась от него: типичный заминдар — высокомерный, ленивый и порочный. Но корабли и море умеют изменить людей, вы согласны, Анил-бабу?
— Да, наверное… — сказал Нил, на секунду оторвавшись от бирьяни.
— Не знаю, кого из нас «Ибис» изменил больше, но, увидев бывшего раджу в кандалах, я почувствовал странную связь с ним. Мой внутренний голос шептал мне: это твой сын, твое нерожденное дитя. Я старался помочь: навещал узников в камере, приносил им еду и прочее. Как суперкарго, я имел свой ключ от камеры, и однажды узники попросили меня не запирать дверь. Я это исполнил, и ночью, в разгар шторма, они и еще несколько человек бежали с корабля. На другой день были обнаружены следы того, что баркас их перевернулся и все беглецы погибли. К несчастью, ответственность за все возложили на безвинного Захария Рейда, который сейчас пытается оправдаться в Калькутте. Я же понес иную кару — потерял свое новообретенное дитя, и боль моя была столь нестерпимой, что по возвращении в Калькутту я решил повидать его жену и сына…