– Отец! – Мирча радостно вскинул окровавленный клинок, приветствуя князя. – Решил разделить со мной лавры победителя турок?

Дракул не обратил никакого внимания на горделивые слова княжича и, лишь кивнув скакавшим рядом с ним гайдукам, помчался вперед, со всего размаху врезавшись в сипахов и смешав их строй. Этот удар окончательно подорвал решимость османов продолжать сражение, и они обратились в беспорядочное бегство, подобное тому, какое совсем недавно продемонстрировали солдаты Чезарини.

«Не уйдете!» – решил про себя Мирча. Скомандовав общий сбор, он первым бросился догонять отступающего врага, уводя за собой весь свой отряд. Турки уже не сопротивлялись, а лишь пытались спасти свои жизни, но христиане не брали пленных и не щадили никого, поэтому в скором времени вся дорога была усеяна трупами врагов, пораженных меткими ударами валашских копий и стрел.

Княжич, поддавшись азарту боя, мчался вперед, не замечая ничего вокруг себя. Его волосы выбились из-под шлема, налипли на лицо, а глаза засверкали фанатичным огнем. Словно охотник, преследующий свою добычу, Мирча перестал замечать происходящее вокруг себя.

– Мирча, стой! Поворачивай обратно! – кричал ему вслед Влад Дракул, но напрасно – княжич уже не слышал ни голоса отца, ни звука горна, призывающего его вернуться.

Лишь достигнув укреплений турецкого лагеря, юноша понял, что слишком увлекся погоней. Он развернул коня, пытаясь остановить преследование и вернуть свои войска в бой, но валахи уже преодолевали насыпь и врывались в никем не охраняемые османские шатры, убивая всех, кто попадался под руку.

В тщетной попытке остановить погромы, Мирча метался по лагерю на своем скакуне, напоминая воинам об их долге и умоляя прекратить грабежи, но никто не откликнулся на его призыв. Тогда княжич схватил свое знамя и, пришпорив коня, в одиночку помчался в самую гущу сражения.

* * *

Последний бой Караджи-паши

Бейлербей Анатолии Караджа-паша видел, что его положение становится безнадежным. Яростная атака валахов резко изменила расстановку сил, и теперь христиане повсюду одерживают верх, в то время как большая часть его собственного войска оказалась перебита или обратилась в беспорядочное бегство.

Однако сам Караджа-паша никуда бежать не собирался. Он знал, что взор повелителя устремлен сейчас в его сторону, и не желал покрыть позором свое имя. В его голове уже созрел план отчаянного маневра, который должен был спасти бедственное положение османской армии. Собрав вокруг себя командиров, полководец спешно раздавал приказы. Офицеры молча выслушивали их, кивали головами и тут же исчезали в гуще сражения. Вскоре вокруг Караджи-паши собралось около пятнадцати сотен хорошо вооруженных всадников – это были жалкие остатки его прежней многотысячной армии, но даже в таком количестве они представляли собой грозную силу.