Илдерим, не сходя с места, сломал сургучную печать на поданном ему свертке и извлек из тонкой шелковой ткани два письма, которые и принялся читать.

«Симонидис – шейху Илдериму.

О друг мой!

Прежде всего заверяю тебя в том, что ты всегда пребываешь в моем сердце.

Затем – в твоем становище сейчас гостит молодой человек, называющий себя сыном Аррия, и он таковым и является – по праву усыновления.

Юноша этот весьма дорог мне.

История его жизни достойна удивления, и я ее тебе при случае расскажу. Посети меня сегодня или завтра, чтобы я мог поведать тебе ее и получить твой совет.

А пока – будь так добр выполнить все его просьбы, если они, конечно, не задевают твоего достоинства. Если это потребует каких-либо расходов, то я, разумеется, тебе их возмещу.

Прошу также тебя никому не говорить о моем интересе к этому молодому человеку.

Напомни обо мне твоему другому гостю. Его, его дочь, тебя самого и всех, кого ты сочтешь достойным быть в нашем обществе, я буду рад видеть в цирке в день открытия игр. О местах для нас я уже позаботился.

Мир тебе и всем твоим близким.

Заверяю тебя в своей преданности и дружбе.

Симонидис».

«Симонидис – шейху Илдериму.

О друг мой!

Располагая значительным опытом, я позволю себе предостеречь тебя.

Есть сведения, которые все неримляне, а также те, кто имеет средства или товары, могущие быть конфискованными, расценили как предостережение, а именно – о прибытии в город для вступления в должность высокого римского вельможи, облеченного немалыми полномочиями.

Сегодня в город прибывает консул Максентий.

Будь же настороже!

Еще один совет.