Колесничий – еврей Бен-Гур!

Но почему Бен-Гур, а не Аррий?

Бен-Гур поднял взгляд на Илдерима. Он понял, почему араб издал недоуменный вскрик. Оба друга пришли к одному и тому же выводу.

Это было дело рук Мессалы!

Глава 11 Ставки на скачках

Глава 11

Ставки на скачках

На Антиохию едва начал опускаться вечер, когда из Омфалуса, квартала неподалеку от центра города, во все стороны потянулись толпы народа. Наступали часы, отведенные по обычаю Вакху и Аполлону.

Больше всего праздных гуляк направлялось к Нимфеуму и Колоннаде Ирода. Да и, сказать по правде, невозможно было представить себе ничего более приспособленного для такого времяпрепровождения, чем эти широкие, крытые сверху улицы с тянущимися на целые мили галереями, вырубленными из мрамора, отполированного до последней степени совершенства. Вечерняя тьма еще не успела сгуститься над городом, а эти галереи и улицы уже наполнились пением, смехом и веселыми криками. Звуки, смешиваясь и отражаясь от стен, более всего напоминали шум потоков, бегущих сквозь вереницу гротов, порождавших громкое эхо под их сводами.

Множество людей самых различных национальностей, иные из которых своим видом могли изрядно озадачить непривычного к такому зрелищу приезжего, не было исключительной особенностью одной только Антиохии. Громадная империя, преследуя свои цели и решая свои задачи, вовлекала в этот процесс людей различных наций, по ходу дела знакомя их друг с другом, с одеждами, обычаями, наречиями и богами всех стран обитаемого мира. Порой такой конгломерат народов оседал в том или ином месте надолго – тогда там начиналась торговля, шли дела, строились здания и возводились алтари самых различных богов.

Тем не менее были и особенности, на которые нам необходимо обратить внимание, говоря об этом вечере в Антиохии. Едва ли не каждый прохожий имел в своей одежде цвета того или иного из колесничих, заявленных для участия в завтрашних гонках. Порой это был шарф соответствующей расцветки, порой какая-то эмблема; очень часто в такой роли выступала лента или перо, обозначая пристрастия их владельца. Так, зеленый цвет обозначал друга Клеонта Афинянина, а черный – приверженца византийца. Все это было проявлением обычая, восходившего, вероятно, еще ко дням Орестейских гонок – обычая, кстати, вполне достойного изучения как факта истории, наглядно демонстрирующего всю абсурдность крайностей, когда человек, лелеющий свои прихоти, даже не замечает, что эти прихоти завладевают им целиком.

Зритель, приехавший в Антиохию по случаю здешних игр и познакомившийся с обычаем ношения цветов соревнующихся на арене, очень скоро решил бы, что на улицах преобладают три цвета – зеленый, белый и алый с золотом. Но покинем улицы города и войдем под своды стоящего на острове дворца.