– Пусть будет пять, – ответил одинокий голос, и присутствующие разом вскрикнули от удивления.

Раздвинув ряды собравшихся, вперед вышел сам Мессала.

– Пусть будет пять, – повторил он.

Санбаллат улыбнулся и приготовился записать сказанное.

– Если цезарь вдруг завтра умрет, – заметил он, – то Рим не осиротеет. Есть по крайней мере один человек, которому под стать занять его место. Но предложи мне шесть.

– Пусть будет шесть, – кивнул головой Мессала.

Слова эти были встречены новым единодушным вскриком, еще громче первого.

– Пусть будет шесть, – повторил Мессала. – Шесть к одному – вот разница между римлянином и евреем. А теперь, установив это, о не приемлющий свинины, давай продолжим. Назови сумму – и побыстрее. За тобой может послать консул, и я останусь без соперника.

Санбаллат ничем не ответил на эту насмешку, склонился к табуле и через мгновение протянул написанное Мессале.

– Прочитать, прочитать вслух! – потребовали все вокруг.

И Мессала прочитал:

– «Мемо. Гонки колесниц. Мессала из Рима держит пари с Санбаллатом, тоже из Рима, утверждая, что он победит Бен-Гура, еврея. Сумма пари – двадцать талантов. Ставка Санбаллата – шесть к одному.

Свидетель: Санбаллат».

Окружающие замерли, не произнося ни звука. Мессала, широко раскрыв глаза, уставился на меморандум, а все, в свою очередь, уставились на него самого. Оказавшись в центре всеобщего внимания, он принялся лихорадочно соображать. Совсем недавно он стоял на том же самом месте и точно таким же образом бросал вызов собравшимся вокруг него соотечественникам. Они наверняка запомнили это. Если он откажется подписать условия пари, его героический образ померкнет. Но и подписать такие условия было невозможно: все его состояние не составляло ста талантов; оно не составляло даже пятой части этой суммы. Ум его отказывался работать; язык не повиновался ему; лицо его побелело. Но вдруг одна спасительная мысль пришла ему в голову, и это было облегчение.

– Ты, еврей, – обратился он к своему сопернику, – а у тебя есть эти двадцать талантов? Покажи-ка мне их.

Улыбка на лице Санбаллата стала еще шире.

– Прошу, – ответил он, протягивая Месале клочок пергамента.

– Прочитать, прочитать, – снова закричали все вокруг.

И Мессала прочитал: