— Была...

Бланка вспомнила свой дом. Но это видение показалось ей неправдоподобным. Неужели был тот большой дом на Пятой авениде, и стояли перед ним пальмы, и седой слуга-негр Джон каждое утро приносил ей в комнату срезанные цветы, а его внучка Кетти одевала ее? Нет, ничего этого не было.

— Теперь я совсем небогатая.

— А когда были богатой, сколько имели туфель?

Бланка посмотрела на свой тупоносый ботинок, повертела ногой:

— Не знаю... Сколько хотела.

— Даже десять пар?

— Наверное, много больше... А теперь — вот! — Она подняла ногу. Ботинок был в пыли и белых ссадинах.

— И не жалеете?

— Жалею, — призналась она. — Но разве в туфлях счастье?

— Красивой женщине туфли не помешают, — не согласилась мулатка. — Гвоздики, а носок чтобы узенький-узенький! И конечно, если к туфлям все прочее: платья, а к платьям — чулки, а к чулкам... — Она мечтательно прикрыла глаза.

— Пламенный революционный привет, моя красавица! — прокричал невесть откуда появившийся Хуанито.

Бланка сразу узнала мальчишку-газетчика. Но он не обратил на нее внимания — восторженными глазами он смотрел на Грациэллу.

— Кофе и «Корону»!

— А у тебя хватит монет? — насмешливо спросила девушка.

Хуанито побренчал в кармане:

— Слышишь?

Грациэлла поставила перед ним чашку кофе и стакан воды.

— А сигару не получишь: мал еще.

— Да ты знаешь, кто я?