– Мой зуб! – простонал Александр.

Его голову охватила невыносимая боль. Она была почти такой же сильной, как боль у него в сердце. Перед ним сидела графиня Анна в инвалидном кресле и больше не шевелилась.

Что случилось? Александр не знал. Но он мог связать обрывки воедино. Он знал, что его захлестнули чувства и он подошел к Леметру, своему брату Этьену. Затем тот достал амулеты. После Александр помнил широко раскрытые глаза Анны, всего на расстоянии ладони от его лица. Его руки легли ей на шею. На шею, которую он вообще-то хотел покрыть поцелуями.

Боль пульсировала все сильнее.

– Анна! – окликнул Александр. – Вы меня слышите?

Он положил руку ей под подбородок и слегка приподнял ее голову.

Ее веки затрепетали. Слава богу! Она жива.

В его романах человека, потерявшего сознание, били по лицу. Он замахнулся, но опустил руку.

– Анна! – вновь сказал он.

Ее голова вот-вот откинется назад.

Вода. Ему нужна вода. Чем холоднее, тем лучше.

Эрмитаж был самой засушливой пустыней. Влажность – враг всех хранителей музеев.

Анна застонала.

Нужно найти что-то еще. Держа голову Анны, свободной рукой он порылся в карманах и достал баночку «Доппельмопса». Анна принесла табак в тюрьму и этим спасла ему жизнь.

Умело приподняв крышку, Александр бросил ее на пол. Табакерка была заполнена на четверть. Он сунул ее Анне под нос. Графиня выдохнула, и несколько крупинок взлетели.

Затем она втянула воздух. Совсем чуть-чуть. Но этого было достаточно.

Анна чихнула. Ее голова дернулась. Александр крепко ее держал. Она чихнула снова. Потом графиня открыла рот и глаза и стала жадно глотать ртом воздух как утопающая. «Нет, – подумала Александр, – как восторженная читательница, дойдя до кульминации романа».

Анна чихнула еще раз. И еще. Она подалась вперед и поднесла руки к покрасневшему лицу.

Александр отпустил ее и опустился перед ней на колени.

– Анна? – спросил он. – Анна, простите меня.