– А ну, вперед! Вперед, иначе вам тут не выжить!

Тот, словно очухавшись, шало кивнул и пихнул в бок товарища, после чего оба торопливо полезли дальше. Катон ободряюще им подмигнул, а в следующее мгновение его что-то хлестко стукнуло в свободную руку: стрела. Он глянул вниз и увидел вначале оперение, а затем древко, ушедшее в тыльную сторону ладони. Инстинктивной попытке отдернуть руку помешало то, что наконечник стрелы ушел в землю. Отложив топор, Катон схватился за древко над рукой и вытянул стрелу из земли. По телу разлилось облегчение: это было всего лишь узкое «шило», предназначенное для пробивания доспехов, а не широкий наконечник, рвущий плоть самым жестоким образом. Стиснув зубы, Катон плотнее обхватил древко. Времени колебаться, предчувствуя боль, не было. Он резко дернул, чувствуя, как в руке хрустнули кости, и в слепящей вспышке боли железный наконечник выскочил наружу, ало блестя кровью, которая тут же брызнула ярким фонтанчиком. Стрелу Катон отбросил, подхватил топор, а поврежденную руку стиснул в кулак, пытаясь этим унять кровотечение. Стиснув зубы, он по-прежнему на нее опирался. Глянув наверх, префект заметил, что Макрон с несколькими людьми уже добрался до подножия палисада и снова выставил крышу из щитов, прикрывая рабочую бригаду. По последнему отрезку склона Катон забрался под это прикрытие, бросив топор и скинув через шею моток веревки. Он наспех осмотрел рану – неприглядную, сморщенную по краям дырку, откуда вольно струилась кровь. Все это увидел Макрон и сочувственно поморщился:

– Небось, болит?

– Саднит чертовски сильно. – Катон оторвал кусок от своей туники и жестом позвал ближнего легионера: – На-ка, перевяжи.

Тот не мешкая занялся этим, а префект в это время стал разглядывать землю в низу палисада. Почва вокруг угла бастиона осела примерно на локоть – возможно, следы имевшего место в прошлом оползня.

– А ну, копайте здесь!

Несколько человек схватились за заступы и приступили к работе, вгрызаясь в землю и лихорадочно отбрасывая ее в сторону. Сверху продолжали сеяться стрелы и падать камни, а затем, обдав волной жары, на щиты с сердитым гудением грохнулась горящая вязанка хвороста, пламенеющими кусками разлетаясь в траву по сторонам от щитоносцев. Почва в этом месте поддавалась достаточно легко, и вскоре копатели углубились вдоль деревянных столбов на несколько локтей.

– Налегай, налегай, – подгонял Катон, подаваясь вперед и ощупывая дерево, темное и мягковатое от возраста и сырости. – Бери топор и давай вот сюда, – скомандовал он еще одному солдату. – Подрубай вокруг, как можешь.