Крист пробежал вдоль хранилищ, расставляя людей. Механизм затворов был достаточно прост. Колесо со спицами рядом с желобом, в котором стоит задвижка. Когда все были готовы, Катон подбежал к краю утеса. Его взгляду открылось зрелище штурма второй стены в двух сотнях футов внизу. От нескольких пожаров на стене шел дым, из пламени выскочила крошечная фигурка гвардейца. Катон поглядел на противника. Отсюда была возможность в полной мере оценить размер войска, напавшего на когорту. За катапультами скопилось не менее десяти тысяч человек, целое море униженных и оскорбленных людей, фанатично желающих уничтожить защищающих рудник римлян — всех, до последнего. Справа была разрушенная стена, за которой виднелись медленно идущие к лагерю бунтовщиков люди. Раненные в сегодняшнем бою. В лагере было еще две-три тысячи сподвижников Искербела — женщины, дети и те, кто был слишком стар или слаб, чтобы отправиться на бой.

Катон услышал несколько громких щелчков и снова поглядел на вторую стену. Три зажигательных снаряда взлетели вверх, футов на пятьдесят ниже него, так что он разглядел языки пламени на горлышках амфор. Снаряды на мгновение зависли и обрушились на стену. Два упали за стеной, и гвардейцы разбежались, видя их. Третий попал в ворота, и их охватило пламя, окутывая дымом башню. Бунтовщики торжествующе закричали, потрясая оружием.

Катон отбежал назад и забрался на край второго хранилища, а затем повернулся к Кристу и остальным.

— По команде…

Гвардейцы крепко ухватились за спицы колес и встали покрепче.

— ДАВАЙ!

Колеса завертелись скрипя, но этот звук быстро заглушил шум воды, хлынувшей через затворы. Вода полилась по желобам к краю утеса. Затворы поднялись выше, до нормального рабочего положения, и потоки воды превратились в пенные струи, переливаясь через края желобов и стекая по земле по обе стороны от них, неся вместе с собой землю и камни. К краю утеса понеслась пенная волна с ревом и обрушилась вниз, на бунтовщиков.

Передняя часть надвратной башни была объята пламенем, от огня, сжигающего ворота, шел удушающий дым. Макрону и остальным, оставшимся на башне, пришлось отойти назад, и центурион прикрыл лицо рукой от жара.

— Уходим отсюда! — крикнул он. — Покидаем башню. Живо!

Гвардейцев не требовалось уговаривать. Они сбегали по лестнице так быстро, как могли, чтобы спастись от адского пламени. Макрон ушел последним, закрывая глаза. Лицо и открытые участки кожи жгло. Когда он спустился ниже уровня площадки, башня закрыла его от огня, и спустя мгновение он отошел на безопасное расстояние, глядя вместе с несколькими гвардейцами, как огонь охватывает всю башню.