Катон наслаждался тишиной, глядя на этот кошмар. Оглушительные крики бунтовщиков стихли. Как и рев пламени, и щелчки катапульт. Гвардейцы за его спиной ходили по грязи, но никто даже не говорил. Остановив отряд в сотне шагов от стены, Катон приказал Петиллию и Порцину преследовать противника до самого лагеря, а затем вернуться и занять позицию у разрушенной стены. Пульхр и остальные гвардейцы должны были обыскать территорию раскопа и отвести выживших бунтовщиков в бараки рабов. Гвардейцы разошлись, осторожно пробираясь по грязи и камням. Макрон стоял рядом с Катоном, когда префект пошел к краю ущелья.

До этого от утеса до края ущелья было шагов пятьдесят в узких местах. Но теперь это расстояние удвоилось, и двое командиров молча глядели на картину свершившейся катастрофы. Среди камней и валунов лежали тысячи изувеченных тел, которых омывали воды реки. Немногие, совсем немногие, выжили и пытались пробраться дальше, к выходу из ущелья, через груды тел их погибших товарищей.

— Я уже почти раскаиваюсь, что сделал это, — тихо сказал Катон.

Макрон фыркнул.

— Ну, я рад, что ты это сделал, и, думаю, остальные парни со мной согласятся. Они или мы, Катон. На войне всегда так. И лучше они, так мне кажется, что бы там ни было.

— Даже так? — спросил Катон, показывая на то, что было внизу.

— Конечно, — ответил Макрон, кивая.

А вот Катон не был в этом уверен. Одно дело — победа на поле боя. Но уничтожение врага в таких количествах — совсем другое.

— Макрон, позаботься о пленных. Пусть с ними нормально обращаются. Пусть их покормят, прежде чем запрут в бараках.

— Да, командир. Как скажешь.

Отвернувшись, Катон снял шлем и медленно пошел к утесу. Его охватило мрачное настроение. Но, поглядев на размытые склоны, он остановился как вкопанный. Хотя ландшафт и изменился очень сильно, но можно было угадать, где находились некоторые из тоннелей. Он снова пошел вперед, быстрее, к грудам земли и камней у основания утеса. Перелез через скользкие груды земли, между валунов, смытых с утеса. Тут и там он натыкался на столбы крепи и балки там, где вода смыла входы в тоннели.

И вдруг споткнулся о то, что разыскивал. Угол крепкого сундука, торчащий из грязи и покрытый ею. Неподалеку виднелся еще один. Катон быстро наклонился, счищая грязь, и увидел ручку. Поставив на землю шлем, он дернул за нее, потом сильнее, но сундук не открылся. Тихо выругавшись, он обнажил меч и принялся копать вокруг сундука, пока не выкопал его весь. Снова дернул за ручку, и сундук выскочил из грязи с тихим хлюпающим звуком. Катон плюхнулся на задницу, раздался плеск.