Макрон смотрел на все это с благоговением, мрачной радостью и даже с жалостью. С жалостью к тем, которых совсем недавно он считал врагами, с которыми надо сражаться, и умереть, сражаясь. Они стали для него просто людьми, которых постигла катастрофа такого масштаба, который никто из них и представить себе не мог. О которой уже никто не сможет рассказать, кроме немногих выживших. Поток мутной воды с ревом несся к ущелью вместе с людьми, камнями и деревьями. Ничто не могло устоять перед ним, и Макрон смотрел, как остановившиеся у края ущелья беспомощно глядят на надвигающийся вал. Огромная волна смела их в ущелье вместе с другими, и они разбились о камни внизу.

Постепенно низвергающийся с утеса поток начал ослабевать, превращаясь в тонкую широкую струю красно-коричневой воды, потом он разделился на несколько ручьев, струящихся по промоинам на склоне. Склон размыло настолько, что Макрон разглядел край одного из хранилищ. Там стояли несколько человек, глядя на картину разрушений, которые они вызвали. «На одном из них, — с радостью понял Макрон, — был шлем префекта с поперечным гребнем».

Стоявший рядом с Макроном Пульхр покачал головой, потрясенный.

— Великий Юпитер…

Макрон кивнул и показал на башню.

— И пожар погасили. Молодец, Катон.

Поглядев вниз, он увидел, что Искербел все еще во рву, держится за кол.

— Все по очереди. Вон того ублюдка в цепи.

Катон созвал гвардейцев второй центурии и повел их обратно, к остальным воинам когорты. По дороге он искоса глянул на Криста. Трибун был покрыт пылью, у него было множество царапин и неглубоких ран, которые еще кровоточили. Но на его лице больше не было того остолбенения, как после обрушения первой стены. На смену ему пришла мрачная сосредоточенность. Он перестал быть столичным гулякой, превратившись в воина, проверенного в бою. Хотя Катон и понимал, что никогда не сможет простить ему интрижки с Юлией, теперь он почему-то проникся к нему симпатией. Крист достоин уважения. Со временем он станет хорошим командиром. Если раньше не погибнет в пьяной драке с ревнивым мужем.

Вернувшись ко второй стене, Катон приказал оставшимся в живых гвардейцам когорты построиться и приготовиться к наступлению на тех бунтовщиков, которые выжили. Искербел, насквозь промокший и потерявший всякую надежду, сидел молча, закрыв лицо руками. Его охраняли четверо гвардейцев, а остальные вышли через почерневшие ворота, оказавшись на совершенно другом месте по сравнению с тем, каким оно было считаные часы назад, после восхода. Утес смыло, закрыв одни тоннели и обнажив другие. Землю покрывали лужи и ручьи. Повсюду валялись щиты и оружие, покрытые слоем земли. И тела людей. Некоторые выжили и пытались выбраться из-под слоя грязи. Другие шли прочь, шатаясь. Спастись от потока воды удалось двум-трем сотням бунтовщиков, которые добежали до первой стены. Потеряв вождя, ошеломленные, они молча глядели на римлян, выходящих из ворот, а затем обратились в бегство, пробираясь через проломы.