Не бзди, ребя! Это пленный фрицик, переживает! Ишь, как заблажил от страха! Я сам видел, как разведчики двоих привели суда. Одного, правда, кто-то из братвы в тельняшках уже шлёпнул... не разобравшись! Парни, тому морскому, чуть все зубы не повыбивали. А этот ранетый видел и теперича бздёхает, вступает в разговор ещё один боец с забинтованной рукой, копошащийся около небольшого костерка и что-то готовивший в своём котелке. После объяснения откуда взялась немецкая речь, он мечтательно произносит: Сейчас харч дойдёт и можно будет горяченького похлебать, да сухариком зажевать!

Дурень! Какая может быть здеся жратва. Лучше дай курнуть, ворчит какой-то пехотный папаша в годах, с простреленным плечом. Ты Петруха, послухай меня - кондёр из концентрата сваришь и всё! Воду пей, но чутка. Дале терпи и жди когда нас на той берег свезут.

Митрич, два дня не жравши! Уже невмоготу! просто отвечает товарищ, здоровой рукой он долго копается в карманах шинели и штанов, потом с досадой в голосе произносит: От беда! Спичек нет, и табак где то затерял!

Руку и ногу тебе доктора починят, но не дай бог, австрияк по реке зачнёт бить. С сытым брюхом... если угодит, то не выжить, продолжает поучать Митрич. Когда сойдём на тот берег, и нас повезут дале в тылы, тогда и порубаем. А пока паря, терпи! ...

Но жизнь продолжается. В землянке, отведённой под ПМП, оборудовали два рабочих места, санитары зажгли несколько керосиновых ламп, давших тусклый свет в помещении. На обычной плитке кипятятся шприцы и инструменты, разложив возле себя проволочные шины, перевязочные средства и лекарства, медики начали обрабатывать первых раненых.

Рядом с землянкой ПМП моряки быстро отрыли свою землянку, и теперь их раненые тоже лежат-сидят на берегу рядом. Мария видела, как с помощью флажного семафора один боец пытался связаться с правым берегом, но неудачно. Позднее, когда уже начало темнеть тот же боец, у которого из раскрытого воротника пехотного ватника виднелись чёрно-белые полоски морской тельняшки, с помощью фонаря начал подавать сигналы. В ответ с правого берега тоже заморгали вспышки фонаря...

На чей-то вопрос, видимо командира: "Ульянов, что они нам пишут?" моряк хмыкнул и быстро доложил: "Запрашивают обстановку. Говорят, что скоро начнут переправлять подкрепление. Товарищ капитан-лейтенант, что мне отбить в ответ?"

Морзи, что рация разбита, связистов поубивало. Захвачен плацдарм глубиной примерно 1-1,5 кабельтова. Тьфу, отставить! Передай, что до двух километров... Расстояние по фронту определить трудно, немцы постоянно контратакуют. Обстановка меняется каждый час! Но километра два пока за нами, вымученно произносит лейтенант с бледным лицом, прижимая к груди правую руку с перевязанным предплечьем. Из-под щегольской "мицы" с морским крабом и якорем, лихо заломленной на голове моряка, видна марлевая повязка с бурым пятном крови на виске. "Каплей" продолжает отдавать распоряжения: "Ульянов, дорогой мой, передай ещё, чтобы прислали шлюпки для раненых. Что их много, что нет перевязочных средств. Люди умирают от ран, но мы держимся и ждём"...