– Идём? – испытующе взглянула на меня Сандрин.

– Может, вначале одна сходишь? – смалодушничал я. Что пугать старушку столь массовым посещением? Ты разведай там обстановку, а я пока здесь посижу, сумки покараулю.

– Нечего прятаться за женскую спину! – недовольно притопнула каблучком француженка. К тому же подумай, там меня наверняка угостят кофе с утренними булочками, а ты так и останешься голодным!

– Как же, разбежалась, – вполголоса буркнул я в ответ, – утренние булочки!!! А позавчерашнюю черняшку не хочешь отведать? Здесь тебе не предместья Булонского леса, а окраина белорусского Браслава!

Но, понимая в душе, что она безусловно права, я схватил наш невеликий багаж и двинулся вслед за ней. Поднявшись на второй этаж, мы остановились перед сосновой дверью, украшенной отлитой из латуни цифрой 25.

– Почему здесь все двери разные? – озадаченно спросила Сандрин, протягивая палец к звонку. У нас в муниципальных домах все двери делаются одной фирмой и по единому стандарту. А здесь отчего-то полный разнобой!

– Так ведь наша дверь, кроме чисто утилитарной цели, показывает социальный статус жильцов данной квартиры! – заметил я. Чем лучше выглядит дверь, тем состоятельнее владелец квартиры, тем больший вес у него в обществе. Это была своеобразная фронда усилиям коммунистической власти всех подстричь по одну гребёнку.

– Социальный протест с помощью обычных дверей? – ещё больше удивилась француженка. Очень оригинально!

Она хотела добавить что-то ещё, но в этот момент дверь скрипнула и из-за неё появилась явно приготовившаяся покинуть своё жилище женщина. Она была далеко не молода, но держалась на удивление прямо и определённым достоинством.

– Вы случайно не госпожа Дворцова? – отчего-то с сильным акцентом произнесла Сандрин.

– Да, я Дворцова, – растерянно приподняла та очки, – а вы кто же будете?

– Ой, какое счастье! – порывисто схватила француженка её левую ладонь. Вы мне не поверите, но я ваша дальняя родственница. Праправнучка Олега Алексеевича Ивицкого! Если вы хоть когда-нибудь слышали это имя, то сможете представить себе какая дальняя. Наш род сейчас проживает на юге Франции, но наши корни из России!

– Мама действительно говорила, что во Франции у нас есть какие-то родственники! – задумчиво произнесла женщина, поднося пальцы правой руки к виску. Она даже пыталась установить с ними связь. Написала несколько писем в Красный крест города Варшавы, но что-то не получилось. Ответа от них так и не было…

В воздух повисла неловкая пауза. Хозяйка квартиры явно куда-то торопилась и незваные пришельцы вроде нас, совершенно не вписывались в её планы. Я плавно перенёс вес тела на другую ногу и тут же увидел кусочек висящего на стене прихожей зеркала. Перевёл взгляд на него, и передо мной вдруг оказались глаза обоих женщин. Ведь пожилая женщина смотрела на меня в упор, а лицо Сандрин как раз отразилось в зеркале. Их несомненное сходство до того меня поразило, что я не удержался и громко воскликнул: – Да у вас обеих глаза просто одинаковые! Посмотрите-ка обе в зеркало! Тут и паспорта не надо предъявлять, чтобы установить несомненное родство.