– И в самом деле! – усовестился мой друг. Извини, никак не привыкну к такому неожиданному счастью!

С курткой в качестве носилок дела пошли несколько веселее. За десять минут мы перетащили в металлическую лодку ещё три бочонка и приготовились отнести пятый.

– Последние два предлагаю погрузить в прицепную лодку, – предложила Сандрин, сопровождающая нас с фонариком при каждом рейсе. А то, как бы не было проблем!

– Точно! – согласился я с её предложением. Давайте в маленькую шлюпку уложим и два оставшихся бочонка и туда же посадим Сандрин. Так на обеих лодках будет примерно по одинаковому весу.

– Боюсь, всё золото придётся сложить именно в «Казанку»! – как гром среди ясного неба прозвучало из-за прибрежных кустов.

Сказать, что мы были поражены до полного остолбенения – значит, не сказать ничего. Мы с Михаилом просто окостенели в тех позах, в которых нас застал этот громкий и уверенный возглас. В довершение всех бед наш тускловатый фонарик отчего-то вывалился из руки девушки и моментально погас, с треском ударившись о камень. Захрустели чьи-то тяжёлые шаги, и я срочно полез в карман за перочинным ножом, которым собрался защищать наши жизни и нашу собственность. Но следующие мгновения показали, что сделал это я совершенно напрасно. Вспыхнул свет уже от другого более мощного фонаря, и мы увидели силуэт мужской фигуры, стоявшей метрах в десяти от нас. Кто это был такой, разобрать было совершенно невозможно, фонарь бил нам в глаза. Впрочем, это было и неважно, поскольку через какую-то секунду в луче света появился ещё один предмет, который можно было безошибочно отождествить с охотничьей двустволкой.

– Так, ты, – указал мужчина стволом на меня, – брось свой ножик и быстро лезь обратно в яму. И чтобы сидел там тихо, не высовывался! Высунешься, тут же голову отшибу!

Аргументы были, что называется, железные, и я, поспешно отбросив нож, поплёлся к траншее.

– А ты, толстяк, – всё так же глухо прошепелявил наш ночной гость, поворачиваясь к Михаилу, – неси оставшиеся бочонки в дюралевую лодку!

– Так я его в одиночку не подниму, – принялся отнекиваться тот.

– Без разговоров мне!

Ружьё вслед за лучом света будто бы ненароком повернулось в сторону Михаила, и тот предпочёл спешно прикусить язык. Торопливо закатив пятый бочонок в середину разложенной на земле куртки, он ухватился за её рукава и, покряхтывая поволок по земле. Но его хватило только на несколько метров.

– Руки потеют, – виновато вскинул он ладони вверх, – скользят. Можно, я его верёвкой обвяжу?

– Обвяжи, – коротко бросил мужчина, сильно пиная в его сторону верёвочный клубок, до этого момента лежавший прямо у его ног.