– Вы же не хотите сражаться друг с другом! – убеждал я. – У всех вас скоро появится настоящий враг!

– Будь ты проклят! – прорычал один из людей Алдхельма.

Он вытащил меч и погнал вперед свою лошадь, и это положило конец всеобщей нерешительности.

Другие мечи покинули ножны – и разразился хаос.

Люди принимали решения – быть за или против Алдхельма, и огромное большинство было против него. Они кинулись на его телохранителей как раз в тот миг, когда те напали на меня, размахивая мечами. Я отразил замах щитом, а всадники крутились вокруг меня в звоне сталкивающихся клинков.

Финан позаботился о человеке, который на меня напал. Я заметил, что Осферт поставил свою лошадь перед Этельфлэд, защищая сводную сестру, но опасность ей не грозила.

Людей Алдхельма рубили и убивали, хотя сам Алдхельм, повинуясь слепой панике, ударил пятками коня и ухитрился вырваться из внезапно разразившегося жестокого боя. Он держал обнаженный меч, но все, о чем мечтал, – это спастись. Однако вокруг него еще держалась группка людей, и, заметив меня, Алдхельм попытался воспользоваться преимуществом: он был верхом, а я – нет.

Он напал с отчаянием человека, который не верит, что может победить. Алдхельм не оценивал меня, как это делал Беорнот, просто налетел во весь опор и изо всех сил рубанул мечом. Я встретил мощный удар, вскинув вверх Вздох Змея. Я знал свой меч, знал его силу, наблюдал, как кузнец Элдвульф сковывал четыре железных прута и три стальных в один длинный клинок. Я сражался этим мечом, убивал им, скрещивал его с клинками саксов, датчан, норвежцев и фризов. Я знал его и доверял ему, и, когда меч Алдхельма встретился с клинком Вздоха Змея с лязгом, который должны были услышать на другом берегу реки, я знал, что произойдет.

Меч Алдхельма сломался. Переломился пополам. Обломок длиной в две трети клинка ударил меня по шлему и упал в грязь. А потом я погнался за Алдхельмом, который, сжимая сломанный меч, попытался улизнуть, но пути к спасению не было.

Бой завершился. Поддерживавшие его люди погибли или были разоружены, а воины, принявшие мою сторону, образовали круг, в котором мы и оказались. Алдхельм вцепился в поводья и уставился на меня. Он открыл рот, но не нашел слов.

– Слезай, – приказал я и, когда Алдхельм заколебался, крикнул снова: – Слезай!

Я посмотрел на Беорнота, который вернул себе коня:

– Отдай ему свой меч.

Алдхельм нетвердо держался на ногах. У него был щит, а теперь он получил меч Беорнота, но в нем не было боевого задора. Он скулил. Никакого удовольствия в убийстве такого человека нет, поэтому я сделал это быстро. Один выпад поверх его щита со скрещенными топорами, выпад, заставивший его вскинуть щит, – и я опустил Вздох Змея прежде, чем клинок ударился о дерево. Я рубанул Алдхельма по левой лодыжке с такой силой, что уронил его. Он упал на одно колено, и Вздох Змея попал ему в шею, сбоку. Алдхельм носил под шлемом кольчужный капюшон, и звенья выдержали, но удар опрокинул его в лужу, а я ударил снова, на этот раз разрубив ворот кольчуги, так что кровь брызнула на ближайшего всадника.