– Ближе, – прорычал я Ралле.

– Ты хочешь наскочить на мель?

– Я хочу подойти ближе.

Я бы сам правил «Халигастом», если бы моя укушенная пчелой рука не была по-прежнему опухшей, с туго натянутой кожей.

Я выпустил руку Этельфлэд, чтобы почесать укус.

– Если ты будешь расчесывать его, лучше не станет. – Она отвела мою руку.

Остроглазый Финан взобрался на мачту «Халигаста», откуда считал датские корабли.

– Сколько? – нетерпеливо крикнул я.

– Сотни! – крикнул тот в ответ, а потом мгновение спустя дал более точную оценку: – Около двухсот!

Подсчитать точно было невозможно: мачты высились густо, как подлесок, а некоторые суда были без мачт и прятались за чужими корпусами.

– Спаси нас, Мария, – тихо сказала Этельфлэд и перекрестилась.

– Девять тысяч человек? – мрачно предположил Ралла.

– Нет, меньше, – ответил я.

Многие суда принадлежали выжившим из армии Хэстена, и их команды были наполовину перебиты при Феарнхэмме, но все равно, по моей оценке, у Хэстена было вдвое больше людей, чем мы прикидывали в Глевекестре. Может быть, тысяч пять, и большинство из них сейчас прочесывали Мерсию. Но в Бемфлеоте оставалось достаточно, чтобы сформировать гарнизон, который наблюдал за нами с высоких стен. Наконечники копий сверкали в солнечном свете, но, когда я заслонил ладонью глаза и посмотрел на эти грозные укрепления на крутом холме, мне показалось, что крепость обветшала.

– Финан! – крикнул я спустя некоторое время. – В стене есть проломы?

Он ответил не сразу:

– Они строят новую крепость, господин! Ниже по берегу!

С палубы «Халигаста» я не мог разглядеть новую крепость, но доверял Финану, чьи глаза были лучше моих. Вскоре он спустился с мачты и объяснил, что Хэстен, похоже, бросил крепость на холме.

– Его часовые там, господин, но главные силы сосредоточены ниже по течению. Там чертовски большая стена.

– Зачем бросать возвышенность? – спросила Этельфлэд.