– Ну? – вопросил Ассер, думая, что мои колебания говорят о нерешительности.

Но я все еще сомневался, что такое можно проделать. Однако ничего другого придумать не мог.

Все в зале наблюдали за мной, некоторые – с нескрываемой неприязнью, другие – с отчаянной надеждой.

– Господин Утред? – ласково поторопила меня Этельфлэд.

И тогда я рассказал им, что задумал.

* * *

Все было непросто. Этельред полагал, что цель Хэстена – взять Глевекестр.

– Он будет использовать этот город как базу для нападения на Уэссекс, – доказывал он и напомнил епископу Ассеру о том, как много лет назад Гутрум назначил Глевекестр местом сбора датской армии, которая чуть было не завоевала Уэссекс.

Ассер согласился с аргументом, наверное, потому, что хотел, чтобы таны отвергли мой план. В конце концов споры прервала Этельфлэд.

– Я отправляюсь с Утредом, – сказала она. – И все желающие могут последовать с нами.

Этельред не будет меня сопровождать. Он всегда меня не любил, но теперь эта неприязнь превратилась в чистейшую ненависть, потому что я спас Этельфлэд ему назло.

Он хотел победить датчан, но еще больше жаждал увидеть смерть Альфреда, порвать с Этельфлэд – вот тогда его кресло превратилось бы в настоящий трон.

– Я соберу армию в Глевекестре, – заявил он, – и помешаю любой атаке на Уэссекс. Таково мое решение.

Этельред посмотрел на людей, сидящих на скамьях:

– Я ожидаю, что вы все присоединитесь ко мне. Мы собираемся через четыре дня!

Этельфлэд вопросительно взглянула на меня.

– Лунден, – одними губами сказал я ей.

– Я отправляюсь в Лунден, – проговорила она. – И те из вас, кто желает видеть Мерсию свободной от язычников, присоединятся ко мне. Через четыре дня.

На месте Этельреда я бы немедленно, прямо в этом зале, положил конец вызывающему поведению Этельфлэд. У него в зале имелись вооруженные люди, в то время как никто из нас не носил оружия, и хватило бы одного приказа, чтобы оставить меня лежать мертвым на посыпанном тростником полу. Но ему не хватало храбрости. Он знал, что у дома меня ждут люди, и, может, боялся их мести. Этельред задрожал, когда я приблизился к его креслу, потом поднял на меня тревожные и угрюмые глаза.

– Этельфлэд остается твоей женой, – тихо сказал я ему, – но, если она умрет загадочной смертью, или если заболеет, или если до меня дойдут слухи о том, что на нее навели чары, я найду тебя, кузен, и высосу твои глаза из глазниц, а потом выплюну их тебе в глотку так, что ты подавишься и сдохнешь.