– Этот Торстен христианин? – пожелал знать Эдуард.

– Так говорят, господин, – запинаясь и краснея, ответил Хэберт.

Он явно хотел добавить еще что-то, но от страха не мог найти подходящих слов и только с отвисшей челюстью глазел на этелинга. Эдуард махнул рукой, веля священнику ехать вперед, но бедняга понятия не имел, как заставить лошадь двигаться быстрее, поэтому Осферт наклонился вбок и взял его лошадь под уздцы.

Они поехали рысью – Хэберт что есть силы цеплялся за седельную луку.

Эдуард поморщился.

– Сельский священник, – пренебрежительно бросил он.

– От них больше вреда, чем пользы, – добавил Коэнвулф. – Одной из наших обязанностей, господин, будет воспитание сельского клира.

– Он носит короткую одежду! – понимающе заметил Эдуард.

Сам папа приказал священникам носить длиннополые рясы, и Альфред с энтузиазмом одобрил это распоряжение.

– Отец Хэберт, – вмешался я, – умный и хороший человек. Но он тебя боится.

– Меня? – удивился Эдуард. – Почему?

– Потому что он крестьянин. Но крестьянин, который выучился читать. Ты можешь себе представить, как трудно ему было стать священником? И всю жизнь таны на него злились. Поэтому, конечно, он тебя боится. И он носит короткую рясу потому, что не может позволить себе приобрести длинную, а еще потому, что живет в грязи и дерьме, а короткие рясы не так пачкаются, как длинные. И как бы ты себя почувствовал, если бы был крестьянином и повстречался с человеком, который однажды может стать королем Уэссекса?

Эдуард промолчал, зато на меня набросился отец Коэнвулф.

– «Может»? – негодующие переспросил он.

– Воистину может, – легкомысленно бросил я.

Я провоцировал их, напоминая Эдуарду, что у него есть кузен Этельвольд, который имеет на трон больше прав, чем сам Эдуард, пусть даже Этельвольд, племянник Альфреда, был жалким подобием мужчины.

Мои слова на время заставили Эдуарда замолчать, но отец Коэнвулф был сделан из материала покрепче.

– Я удивился, господин, – нарушил молчание священник, – обнаружив здесь госпожу Этельфлэд.

– Удивился? – Теперь уже я переспрашивал. – Почему? Она смелая леди.

– Ее место, – произнес отец Коэнвулф, – рядом с мужем. В этом мой господин этелинг со мной согласен. Не так ли, господин?