Последние два десятка лет вдоль Финляндской железной дороги, окрест Выборгского шоссе и по берегу Финского залива петербуржцы охотно покупали дачи. Многие оседали здесь на постоянную жизнь целыми семьями, превращаясь в зимогоров. Ланская, Удельная, Озерки, Шувалово, три Парголова, Юкки, Заманиловка, Кабаловка, Старожиловка, Левашово, Сестрорецк и Белоостров… Эти городки, растянувшиеся на сорок вёрст от столицы, и есть Чухландия — или Финляндия русская.

Финляндия же настоящая, финская, начинается за белоостровской таможней. Оллила, Келломяки, Куоккала, Терийоки, Новая Кирка и дальше до Выборга, и ещё дальше — до Риихимяки и самого Гельсингфорса… Мчать и мчать! Но княжеский шофёр остановил автомобиль, не доехав даже до Чёрной речки. И оказались Распутин с Юсуповым в Новой Деревне, на Строгановской улице, перед «Виллой Родэ».

Дом наполовину скрывался за обычным деревянным забором, какими обносят дачи. Нижняя часть забора была глухой; верхнюю набрали из редких штакетин, оканчивавшихся простенькой струганой луковкой. «Вилла» принадлежала Адольфу Родэ, который из-за войны с Германией предпочитал именоваться Адолием Сергеевичем. Снаружи дом походил на одну из непритязательных дач русской Финляндии; на очень большую… нет, просто огромную двухэтажную дачу с резным крыльцом, стеклянной верандой и мезонином, обшитую вагонной доской и крытую оцинкованным железом.

Не зря хозяин в прежние времена был фокусником-престидижитатором и зарабатывал ловкостью рук. Внутри Родэ чудесным образом устроил заведение именно так, как и полагалось знаменитому ресторану с блистательным кабаре. Чучело медведя с подносом у входа, цветы в вазах и целые деревья в массивных кадках на полу; дорогая мебель, бронзовые светильники с тюльпанами стеклянных лампионов, тяжёлые складки плюшевых портьер… Волшебный замкнутый мир. Здесь была даже своя электрическая станция.

«Вилла Родэ» заслуженно почиталась в столице храмом изысканного разврата: бывший фокусник продумал всё, чтобы каждый гость мог легко найти себе пару. Познакомившись, искателям и искательницам приключений никуда не надо было уезжать.

Представление могло раззадорить хоть почтенного отца семейства, хоть глубокого старика, хоть монаха, а плотные драпировки в торцах кабинетов скрывали альковы для желающих выплеснуть задор. Стоило потянуть за кисть витого золотого шнура — и плюшевый занавес раздвигался, являя огромных размеров низкую кровать. Уголок одеяла уже был призывно откинут, а крахмальное постельное бельё — белоснежно. Адолий Сергеевич Родэ знал, как угодить дорогим гостям.