По городу гуляла разбитная песенка о бывшей белошвейке, которая шила гладью, и о развлечениях на «Вилле».
Вчера я танцевала С одним нахалом В отдельном кабинете Под одеялом…
Зал оказался переполнен, столы в пять рядов были заняты, но Феликса как завсегдатая ждали с распростёртыми объятиями. Их с Распутиным проводили в кабинет и обслуживали по-царски. Представление набирало силу; скоро захмелевший Григорий уже плакал, слушая доносившуюся со сцены музыку. Когда же с гиканьем и визгом, грохоча каблуками, на эстраду выскакивали полуголые девки со срамными танцами, начинали задирать ноги и сбрасывать тот лёгкий водевильный вздор, что был на них надет, — Григорий хватал князя за рукав и шептал горячо:
— Маленькой, не надо… Ты им скажи, не надо, пускай только поют!
И снова плакал вместе со скрипками румынского оркестра под цыганские романсы и саратовские страдания.
Под утро он задремал прямо в кабинете на подушках уютного дивана, пустив слюну по бороде. Юсупов ещё держался на ногах, но собирался ехать домой. Хотел немного выспаться до появления репетитора, полковника Фогеля. Их ждал последний день занятий: семнадцатого декабря князю предстояли экзамены в Пажеском корпусе. Феликс щедро оделил прислугу чаевыми и велел приятеля своего не будить, а как проснётся — похмелить и отправить на таксомоторе, куда скажет.
— Ты смотри у меня, любезный, — грозя метрдотелю пальцем, строго говорил князь. — Завтра снова заедем, Григорий Ефимович непременно желает. Так что…
Что — было неважно, однако фразу эту на разные лады он за ночь повторил не раз. Так наказывал Скейл: в ночь с пятницы на субботу Распутина определённо должны ждать на «Вилле Родэ». Кабинет записали на его имя.
Метрдотель понимающе кивал и пытался рассказать историю про Распутина. Дескать, Гришка — то есть, виноват, Григорий Ефимович за последнее время несколько раз появлялись. Даже скверный анекдот приключился третьего дня, когда заехали они с великой княжной Ольгой Николаевной. Напились в кабинете пьяными и дебоширили так, что пришлось полицию вызвать. Всё думали, как же это дочку императора в участок заберут?!
Хорошо, что по вызову явился жандарм знакомый, ещё фамилия у него такая забавная — Перебейнос. Он старый служака, без затей. Царевна ему давай Сибирью грозить: папенька, мол, узнает — сгноит! Страшно так кричала, требовала везти во дворец… А Перебейнос только ухмыльнулся и велел вызвать агента, который проститутками ведал. Тут всё и кончилось: барышня оказалась Муськой, из дорогих, с билетом