Брик начал сдавать карты, а Шкловский с хрустом потянулся и подытожил:

— Трудно удержаться от соблазна… Агитаторы этим пользуются, народ баламутят. У нас на фронте знаете, сколько таких было? Говорили, мол, не с германцами воевать надо, а со своими: отобрать, у кого что есть, и поделить между собой.

— Ага, потом всё пропить, проесть — и снова пойти на Германию, чтобы там грабить и делить, — кивнул Осип. — И так далее.

— Циники вы, — продолжал бурчать Северянин. — Хорошо, что есть ещё в России люди с идеалами, для которых патриотизм — не пустой звук!

— О, да! И немало, — насмешливо посмотрел на него Шкловский. — А где ваша военная форма, господин патриот? Россия воюет вообще-то… Брось, Игорёша, для человека важней всего собственное благополучие. А высокие идеалы придумали, чтобы наивных барышень в койку валить. Чтобы студентам в руки бомбы совать или «браунинги». И ещё чтобы солдаты без лишних вопросов гибли геройски. Всё же просто: надо убить всех плохих, и всем хорошим сразу станет хорошо! Так, что ли? Не-а, дорогой мой! Мыслящим человеком движет разумная корысть и стремление к выгоде!

— Судя по игре, не уверен, — сказал Брик, передвинул к центру стола листок с пулей, и мужчины подняли розданные карты. — А потому повторяю для некоторых: взятку снёс — без взятки остался. И правило Аристотеля: лучше сыграть шестерную, чем сесть на девятерной.

— Каждый раз выигрывать — партнёров терять, — парировал Северянин. — Семь пик!

Глава XXV. Искусство войны

Глава XXV. Искусство войны

Дмитрий Павлович уже держал Верочку за руку в предвкушении скорого и страстного tête-à-tête. Феликс взахлёб рассказывал великой княжне и баронессе о том, как придумывал свою гарсоньерку, как рылся в старых альбомах, как в поисках антиквариата исколесил весь город… И тут Пуришкевич вскользь поинтересовался, удачна ли была поездка с Лазовертом и где теперь доктор.

— Он внизу с Распутиным беседует, — ответил Юсупов. — Думаю, скоро поднимется.

Дмитрий Павлович оторопел.

— Это что, шутка?!

— Нет. Это сюрприз!

Поражённые гости глядели на беззаботно улыбающегося Феликса.

— Распутин здесь, в твоём доме? — переспросил великий князь, а у Верочки Каралли загорелись глаза.

— Как интересно! — прошептала она.