— Вилен! — перебила его Наталья Кирилловна, — куда спешить! Ты не удосужился даже спросить, какие планы у Германа Николаевича относительно нашей дочери?

— По-моему, он своим приездом всё сказал.

— Так точно, товарищ полковник!.. Женюсь! Чтоб всё, как по Уставу… Но, к сожалению, с некоторой отсрочкой. Морально разложившихся офицеров за границу не пускают.

— Понимаю, — окончательно смягчился будущий тесть. — Так ты, братец, подумай. Есть очень интересная тема диссертации: «Освободительное движение в Юго-Восточной Азии…

— …в условиях усиления капиталистической интеграции» — закончил фразу без пяти минут зять, чем окончательно расположил к себе будущего родственника.

— А это от нас! — в завершении встречи вдруг встрепенулась Наталья Кирилловна, передавая «жениху» объёмный свёрток — Подарок от меня с Виленом! В Афганистане очень пригодится. Супруг его из Сирии привёз…

На обратном пути, «разложившийся офицер» со смешанным чувством недоверия и благодарности разглядывал подарок — колониальный пробковый шлем. — «Да-а-а… Этим головным убором только пуштунов дразнить!» — подтрунивал он сам над собой, постепенно сознавая, что его жизнь в очередной раз круто изменилась.

Будни, «Сесиль» и лабрадор

Будни, «Сесиль» и лабрадор

Разведывательная подготовка, словно горная река, сошедшая на равнину, всё ещё вертела слушателей в водовороте шпионских премудростей, но уже не могла сбить с ног или выбросить на заболоченный берег «гражданки». Герман, наконец познавший прелести семейной жизни в любви, охладел к учёбе и быстро скатился в разряд условно успевающих, чем не мало порадовал своего недоброжелателя — троечника Виктора Скоблинцева, который, исторгнув последние капли желчи, начал мироточить, приняв бывшего отличника в круг своих друзей. Несколько неожиданно для всех в знатоки шпионских наук выбился Мочалин. Как-то незаметно он подтянул язык. У Поскотина влажнели глаза, когда его товарищ в институтском кинозале баловал друзей синхронным переводом какой-нибудь индийской мелодрамы. С тем же успехом он выступал на семинарах, ровным глухим голосом докладывая о тактике работы спецслужб евроатлантического блока против СССР. «Когда ты только успеваешь готовиться?» — с оттенком зависти спрашивал его бывший отличник. «Вечерами… — отвечал Вениамин. — Моя супруга ни до телевизора, ни до кровати не допустит, пока я ей на ночь про ЦРУ не расскажу. Я, Герочка, в отличие от некоторых, жену не по экстерьеру выбирал, а по сумме полезных качеств. Она мне и курсовые пишет, и репетитора по хинди подыскала, и домашние задания по спецпредметам проверяет». Действительно, после воссоединения с семьёй, Венечка преобразился. Его и без того благородное лицо покрылось лёгким налётом молочной спелости, черты округлились, придавая к его монументальному образу респектабельность провинциального доцента. На его фоне исхудавший Герман выглядел дворовым псом, без надежды на успех кочующим с одной собачьей свадьбы на другую.