— Ты, Альфред, уж больно горячишься. Ведь он никакой не Ринка, а Фердинанд Свилпинь, его отец в Риге когда-то мясную торговлю держал, на Гертрудес, около Админю.

— Ты только слушай, что тебе всякий агент ЧК брехать будет.

Никто не отвечал ему, и Остниек опять попал в тупик. Тут его вдруг осенило. Ведь ему этот район Риги хорошо знаком. Как раз недалеко от Админю жила знакомая девица. Он целыми вечерами пропадал у нее.

— Ах, на Гертрудес, в конце Админю?

— Совершенно верно.

— Сейчас проверим. На каком расстоянии Админю находится от Валмиерас?

— Метрах в двухстах.

— Мясная отца помещалась в самом углу… Думаешь, я этой лавки не знаю?

— Нет, на самом углу была колониальная лавка. Мясная была ближе к Авоту.

— Угловая лавка была в том районе единственной колониальной лавкой?

— Нет, напротив, в сторону Валмиерас, находилась другая.

— Какое прозвище было у углового лавочника?

— Неряха.

— Почему?

— В лавке у него всегда был беспорядок, товар накидан как попало.

— А другого как называли?

— Востроусым.

— Почему?

— Потому что у него были закрученные кверху усы.

— Какой из них давал в долг?