— Это единственный дом Фейла?

— Нет, на улице Блаумана у него еще пятиэтажный.

— Где работал?

— В банке на углу Кришьяна Барона и Блаумана.

— Директором?

— Нет, лизал языком почтовые марки и рассылал письма.

Остниек с минуту помолчал и заулыбался.

— Я, наверно, должен извиниться перед вами, но вы ведь понимаете…

— Вполне понимаю. И извиняться нечего, мы теперь не на Гертрудес, возле Админю.

Остниек пожал Фердинанду руку и долго тряс ее. У него словно камень с сердца свалился. Он был на седьмом небе.

— Ну и крепко же вы свое дело знаете, — похвалил его Фердинанд. — Вы все это не хуже самого Штиглица проделали.

— Время такое… приходится…

— У вас, наверно, школа Арайса?

— И эта.

— Ну, что я говорил, а он накинулся на человека как дьявол. Старуха, неси бутылку яблочного вина, что еще осталось. Надо же горечь залить.

— Ладно, ставь свою бутылку, не мешай нам. Мы встретились не для того, чтоб о пустяках болтать.

Они говорили долго.

Было уже давно за полночь, когда Остниек встал из-за стола.

— Ладно, я за два дня свяжусь с остальными начальниками и дам ответ.

— А мне пока оставаться тут?