– Огонь!

Кот, давно привыкший считать монастырь своей законной территорией, шипел. Шерсть на нём стояла дыбом. Вокруг всё рушилось и тряслось.

– Огонь!

Часовой тронул Шарпа за рукав:

– Сэр!

Французский батальон двигался по северному краю долины.

– Огонь!

Залп обрушил галерею, и пушки стихли. Вольтижёры с криками побежали вперёд, стреляя на ходу.

– Пора! – пробормотал Шарп, – Чего медлите? Пора!

– Сэр?

– Нет, ничего.

Грянули винтовки с мушкетами, и защитники монастыря рванулись наружу. Некоторые перебирались через развалины и оттуда сворачивали к замку. Другие прыгали с крыши. Шарп посмотрел на деревню. Кавалерия не показывалась, следовательно, посылать роту фузилёров не было нужды.

Французы проводили бегущих англичан улюлюканьем и редкими выстрелами. Батальон неспешно вошёл в монастырь, и тогда раздался триумфальный клич. Клич первой французской победы.

– Подкатить передки! – полковник торопился перегнать пушки в обитель.

Шарп с умыслом оставил в монастыре бочки с вином, но французские офицеры отогнали солдат в сторону, пробили днища, и спиртное вылилось на снег.

Последние беглецы из покинутого монастыря скрывались под аркой ворот. Солдат, подвернувший ногу при падении с крыши, дёрнулся и разразился проклятиями под дружный хохот товарищей. Случайная французская пуля ужалила его в ягодицу.

Шарп выглянул во двор:

– Перекличка! Перекличка!

Фузилёры отчитались первыми:

– Все на месте, сэр!