Евстафьев, напротив, казался довольным тем, что его воспринимают, как специалиста.

Беззубцев тоже явно повеселел и на лице его, пожалуй, впервые, появилась довольная улыбка.

— Ну, блаженный, давай, шевелись! — благодушно скомандовал он. — Корчму брать штурмом будем! Царевишна, вишь, по разносолам истосковалась!

— Идиот! — прошипела Ирина.

— Потише, Юшка! — одернул его Муха. — Смотри, не сболтни там лишнего!

— Не суетись, чернильная душа, — беззаботно отмахнулся Беззубцев. — Да не забудь оружие мне какое-никакое найти!

Корчма находилась на самом отшибе, приземистая постройка, к которой примыкали подсобки и конюшня.

— Тут, глядишь, и лошадей сторгуем! — обрадовался Беззубцев.

Однако, двор пустовал и из конюшни также не доносилось ни звука.

Внутри корчмы стояло несколько столов и лавок вдоль них. На скрип двери откуда-то из недр залы вынырнула женщина, лет сорока, окинувшая их недоверчивым хмурым взглядом.

— Чего вам? — нелюбезно осведомилась она, вытирая руки о замызганный передник.

— Гости к тебе, хозяюшка, — подмигнул ей Беззубцев. Он перекинул ноги через лавку и, усевшись, махнул ей рукой.

— Неси, что у тебя пожрать есть! И выпить тоже! Накрывай по-царски!

Он хохотнул.

Хозяйка смерила его презрительным взглядом.

— Платить-то чем будешь? — поинтересовалась она.

— Хошь — деньгой, — Беззубцев вытащил монету и бросил ее на стол. — А хошь — натурой! — он недвусмысленно ухмыльнулся, скользнув сальным взглядом по выдающемуся бюсту хозяйки.

Ирина громко фыркнула, но хозяйка лишь усмехнулась. — Годится, — бросила она, сгребая монету со стола.

Через несколько минут она поставила перед ними дымящийся чугунок с кашей, положила на стол половину черствого каравая, несколько луковиц и пару желтых репок.

В завершение, на столе появился кувшин медовухи с резким запахом.