— И что ты предлагаешь? — спросил Ярослав. — Как нам проникнуть в посад и узнать, где Ирина?
— Я уже сказал — дождемся темноты, — дьяк отвернулся. — А там решим. Жаль, не видать отсюда, что внутри посада делается…
Евстафьев кашлянул. — Пойду, посмотрю, как там лошади…
— Ага, — кивнул дьяк, и сосредоточенно уставился на холм.
* * *
— Ну же, давай, Ярик! У тебя получится!
— Ну же, давай, Ярик! У тебя получится!
Он снова подбирает суковатую палку, негнущиеся скрюченные пальцы плохо слушаются его.
Он снова подбирает суковатую палку, негнущиеся скрюченные пальцы плохо слушаются его.
— Готов? Обороняйся!
— Готов? Обороняйся!
Он неловко отбивает первый удар, потом второй.
Он неловко отбивает первый удар, потом второй.
— Хорошо! — хвалит Алёнка. Её развевающиеся рыжие волосы кажутся огненно-золотыми в лучах заходящего солнца. Он невольно засматривается на них, и пропускает следующий удар. Палка снова вылетает из его рук.
— Хорошо! — хвалит Алёнка. Её развевающиеся рыжие волосы кажутся огненно-золотыми в лучах заходящего солнца. Он невольно засматривается на них, и пропускает следующий удар. Палка снова вылетает из его рук.
— Ну что же ты! — она улыбается, и в ее зеленых глазах прыгают лукавые искорки.
— Ну что же ты! — она улыбается, и в ее зеленых глазах прыгают лукавые искорки.
Он тоже улыбается в ответ и растерянно разводит руками.
Он тоже улыбается в ответ и растерянно разводит руками.
— Ха! Гляньте, криворучка воином хочет стать! — раздается у него за спиной.