Словно в ответ ему со стороны армии Самозванца пришел боевой клич, прокатывающийся волной по полкам: — Димитрий! Димитрий! Царевич Димитрий!

— Измена, князь! — крикнул Катырев-Ростовский, запрыгивая в седло.

— Ничего! — прорычал Телятевский. — И с изменниками разберемся!

Катырев-Ростовский с сомнением покачал головой — полки правой и левой руки приветствовали войска Самозванца, сливаясь с ними на глазах.

В главном полку на призыв Телятевского откликнулись несколько сотников, но основная масса не двигалась с места — ряды стрельцов пришли в замешательство.

— Ко мне, верные слуги государевы! — крикнул Телятевский, гарцуя на вороном скакуне, размахивая саблей.

— Государь — за рекой! — выкрикнул кто-то из-за спин, и сразу поднялся согласный гул.

— Айда к своим, православные!

— Димитрий! Димитрий!

— Уходить надо, Андрей! — бросил Катырев-Ростовский, оказавшись рядом с Телятевским.

Тот неверяще вертел по сторонам головой. — Это что же… — пробормотал он. — Это — все?!

Вокруг них собралось от силы полторы сотни стрельцов.

— Уходим! На Москву — предупредить государя! — втолковывал князю Катырев-Ростовский.

— Иуды! — внезапно тонким, сорвавшимся голосом выкрикнул Телятевский, воздев клинок к небу. — Будьте прокляты, иуды!

— Поехали, поехали, Андрей, пока не поздно, — торопил друга Михаил.

Они уже выезжали на тракт, когда наперерез им с гиканьем и свистом выехали казаки.

Завидя численность отряда, они разразились смехом и улюлюканьем, держась на расстоянии выстрела, но не предпринимая попыток напасть.

— Проваливайте, годуновские прихвостни! — неслось им вслед.

У самого тракта их ждал еще один отряд.

При виде его предводителя, Телятевский побагровел от ярости.