– Если их устроит стол, где обычно едят наши прихожане, то мы будем рады и им.

Фрау пфаррерин[38] Шнайдер оказалась худой женщиной лет, наверное, сорока, с растрёпанными светлыми волосами. Узнав, кто перед ней, она взяла мои руки в свои:

– Князь, я вам так благодарна, что нам не пришлось покидать свой город! Отец Юрген прислал тогда за мной, и я вернулась в город. Наш дом никто не тронул, а жизнь стала лучше, чем раньше, хвала Господу! И вам! Только благодаря вам дома не грабили, людей не убивали, девиц не лишали чести…

– Полноте, фрау пфаррерин…

– Нет-нет, и не говорите – я была в городе, когда Делагарди убивал русских, я помню, как это было. И мы думали, что русские отомстят, а вы показали редкостное благородство. Мой муж каждую неделю на службе возносит молитвы за вас, да и дома, когда мы молимся, мы тоже поминаем ваше имя…

Кормила она нас на убой – обычно, если немцу скажешь, что не голоден, то он вас не поймёт, но фрау Шнайдер могла бы дать сто очков вперёд многим хлебосольным хозяйкам. Я объелся так, что с трудом пролез обратно в дверь, да и то меня выпустили лишь после торжественного обещания вернуться к ним в будущем.

С раннего утра мы вновь сели на плоскодонку и спустились в Усть-Нарову. Как и Сыренец, это уже был немалого размера город. Но времени его осмотреть у меня не было – нас уже ждал быстрый парусник, который задержали из-за нас. И в тот же вечер нас отвели в больницу на «Победе».

Меня поначалу отправили на энцефалограмму, а затем посадили в кубрике и наказали ждать Ренату. Когда она наконец пришла, она, к моему удивлению, обняла меня и сказала:

– Молодец, что тебя не убили. А то что я Лизе бы сказала?

– А как голова?

– В порядке твоя голова. И что ты всё время ищешь приключений на неё? Я ещё понимаю, если бы Лиза тебя скалкой оприходовала – заслужил – но чтобы немцам подставиться… Давай, раздевайся. Посмотрю тебя.

Осмотрев меня внимательно от головы до пят, она промыла мои рубцы и сказала:

– Уже почти зажило.

– А правда, что шрамов не избежать?

– Увы, так оно и есть. Да не тушуйся, шрамы украшают мужчину! Вот только скажи мне, что у тебя опять за баба? Даже две?

– Почему же «у меня»? Спас я их обеих от Салтычихи немецкого розлива – точнее, нас всех троих спас Юра Заборщиков. Но это еще не означает, что у меня с ними что-то было.

Кстати, насчет Анны это было правдой – никаких любовных утех у нас с ней не было. Да и с бедной Лиисой всего один раз…

Рената недоверчиво хмыкнула, а я перешёл в наступление:

– Ну и как они?

– А тебе-то какое дело, если у тебя с ними ничего не было?