Сотни тысяч беженцев из Речи Посполитой и шведской Эстляндии, осевшие среди великороссов на новозаселяемых территориях, ещё больше увеличили наше население. По моему совету, Борис приказал, чтобы их подселяли туда, где уже живут выходцы с земель, и ныне пребывающих в составе Руси. Общность языка и веры позволяет это делать безболезненно, и мало кто третирует новоприбывших. Проблемы есть разве что с леттами, эстами и ливами, но и те активно учат русский язык и крестятся в православие – необходимое условие для разрешения на проживание на русских землях.

А мастеровые к нам едут не только из Речи Посполитой, но и из шведских земель, и немецких, и даже из Дании, ведь там распространилась новость, что у нас платят не в пример лучше, чем у них. Им разрешено поселяться в любых городах, кроме пограничных. Для тех же, кто крестился в православие, выучил на определённом уровне язык и письмо, и официально перешёл в российское подданство, для чего была придумана особая церемония, это ограничение снималось, за исключением Радонежа, Измайлова и Николаева. Чтобы поселиться там, людям, родившимся за пределами Руси либо прожившим там менее пятнадцати лет, требовалось специальное разрешение. Тем не менее, поток мастеровых и других не ослабевал – работы для всех хватало и в Европейской Руси, а многие вливались в ряды тех, кто уходил обживать новые земли, ведь они и здесь, и там были мигрантами.

Звучало всё очень бравурно. Вот только неизвестно было, что будет, когда мы уйдём. Ведь остаются из "наших" только полдюжины в Невском устье – мы решили передать дела в Москве, Измайлово, Радонеже и Елисаветинске своим воспитанникам. А если у них что не получится, всегда есть рация. Но не факт, что Борис будет внимать их мнению – всё-таки они плоть от плоти здешней системы, где "место", определяемое тем, кто твои предки, важнее таланта. И если мы даже смогли искоренить местничество среди наших ребят, на местное общество в целом это не распространяется. Да и неизвестно, не вернутся ли и они к привычной системе, как только "Победа" выйдет из Николаева, ну или вскоре после этого.

И, наконец, я ожидал подлянки от наших польских заклятых друзей. Уже тот факт, что меня хотели похитить – пусть они и не знали, кто именно находился под Изборском – означает, что у них есть не только враждебные намерения, но и шпионы среди беженцев с их земель. И характер распускаемых их людьми слухов говорит о том, что у них есть кандидатура на должность самозванца. Кроме того, меня беспокоил побег Бельского, от которого с тех пор ни слуху, ни духу. Скорее всего, он уже в Речи Посполитой, и не факт, что он один. Но что ещё хуже, это то, что немало недовольных Борисом на троне. Вряд ли даже четверть из них – потенциальные предатели, но таковые определённо имеются, ведь в нашей истории на сторону самозванца перешли очень многие.