— Вот когда снова танки на улицах Праги окажутся, тогда действительно станем оккупантами в глазах всего западного мира, — кивнул Устинов.

— И я про то, — согласился Брежнев, — и как теперь быть, ума не приложу. Мы ведь тогда Шурика на смех подняли, а он, стервец, прав оказался.

— Плохо это, — задумался Дмитрий Федорович, — ты только сейчас из кадровой ямы начал выбираться, куда тебя парт контроль загнал, а тут опять такой прокол.

— То-то и оно, теперь надо выход искать, а как его найдешь, если без войск там ничего сделать нельзя?

— Значит, введем войска, — рубанул министр обороны, — Чехословакия в системе обороны занимает важное место, если она выйдет из Варшавского Договора, то туда придет НАТО. Представляешь, прямо на нашу границу выйдут.

— Это все понимают, — хмыкнул Брежнев, — хоть ты бы меня не агитировал за Советскую Власть.

— А если так, — вдруг прищурился Устинов, — то значит, там не может не вестись подрывная деятельность западных спецслужб. Вот тебе и повод.

— Не успеем, организовать группы диссидентов время нужно, — покрутил головой Леонид Ильич, — а оно упущено, если бы в апреле начали, тогда может быть, а теперь только с помощью грубой силы.

На сей раз Брежнев оказался прав, события в Чехословакии продолжали раскручиваться с небывалым размахом, причем совершенно неожиданно появились группы людей, которые стали проповедовать откровенный фашизм, тут даже самые ярые сторонники «гласности» ужаснулись, и стали требовать от властей прекратить вакханалию. Следом появились молодые люди вооруженные бутылками с горючей смесью, они выкрикивали националистические лозунги и жгли все учреждения имеющие отношение к системе власти. Ну, а так как все учреждения такое отношение имели, то и жгли все подряд, не проходило ни одного дня, что где-то, что-то не подожгли. Следом загремели взрывы, пока еще без жертв, но до них было недалеко, это уже во всей красе проявился терроризм — прямое следствие погромов устроенных фашиствующими молодчиками. И, наконец, апофеозом прозвучали призывы записываться в «Армию Освобождения Чехословакии» и идти в поход на евреев и коммунизм. Западная пресса, смакующая подробности «восстания населения» против ненавистного режима, вынуждена была притихнуть, последние события были уже за гранью добра, надо было срочно отказываться от своих слов, так как это была уже не борьба против оккупантов. Все вдруг вспомнили события «Хрустальной ночи» в Германии тридцать восьмого года.

Как раз этим событиям было посвящено экстренное заседание политбюро ЦК, Шелепин на этом заседании не присутствовал, так как накануне отбыл с визитом в Ханой.