— Вы видите, что я знаю больше, чем вы воображали, — с торжествующим видом заключил он. — Вы не должны думать, великий мистер Дэвид, что у правительства Великобритании и Ирландии не будет достаточно средств, чтобы придать делу такой оборот. У нас здесь, в тюрьме, есть люди, которые готовы по нашему приказанию поклясться в чем угодно и свидетельствовать против кого угодно, — по моему приказанию, если вам такое уточнение больше нравится. Теперь вы можете представить себе, какую славу принесет вам смерть, если вы предпочтете умереть. Итак, с одной стороны — жизнь, вино, женщины и герцог, готовый служить вам; с другой — веревка на шею, виселица, на которой вы будете болтаться, самая гнусная история о подкупленном убийце, которую услышат ваши потомки. Взгляните сюда, — крикнул он пронзительным голосом, — взгляните на документ, который я вынимаю из кармана! Посмотрите на имя: это, кажется, ваше имя, великий мистер Дэвид, чернила ещё не успели просохнуть. Догадываетесь ли вы, что это за документ? Это приказ о вашем аресте. Стоит мне только прикоснуться к звонку рядом со мной, и приказ этот будет немедленно приведён в исполнение. А если по этому приказу вы попадете в Толбут, то, помоги вам бог, жребий будет брошен.

— Да бросьте, любезный, — лениво возразил я. — Я вам не дикий хайлендер, и прежде чем идти сюда заручился поддержкой многих достойных джентльменов, среди которых, кстати, есть и Кэмпбеллы. Так что всё будет совсем не так просто, как вы только что мне так живописно расписывали. По крайней мере о лжесвидетельстве вам лучше позабыть, чтобы не повторить судьбу своего отца. Правда вас в отличие от этого старого мятежника наверняка повесят. Что же касается упомянутой вами вскользь «груды золота»… Думаю, мне не составит труда доказать, что я не получал от Стюартов ни кната. Наоборот, я и явился в Эпин чтобы отдать Алану Брэку свой карточный долг в размере двухсот гиней. Так что, получается, что это я подкупил их? Уже после совершённого убийства? Не смешите мою шпагу!

Престонгрэндж с шумом захлопнул книгу.

— Я ведь предупреждал вас, Саймон, — сказал он. — Вы сыграли свою игру и проиграли её. Мистер Дэвид, — продолжал он, — поверьте, что вас не по моему желанию подвергли этому испытанию. Мне хотелось бы, чтобы вы знали, что я рад тому, что вы с честью вышли из него. Вы не поймёте почему, но этим вы некоторым образом оказываете услугу и мне. Если бы мой друг действовал успешнее, чем я в прошлую ночь, то оказалось бы, что он лучше знает людей, чем я. Оказалось бы, что мы не на своих местах, мистер Саймон и я. А я знаю, что наш друг Саймон честолюбив, — сказал он, слегка дотрагиваясь до плеча раздосадованного Фрэйзера. — Что же касается этой комедии, то она окончена. Мои симпатии на вашей стороне, и каков бы ни был исход этого несчастного дела, я сочту своим долгом позаботиться, чтобы к вам отнеслись снисходительно.