— Ну, а раз вы слышали, что она вышла из тюрьмы, — отвечала она, — что вам нужно ещё? Она больше не нуждается в защитнике.

— Я бы хотел убедиться в этом лично, — сказал я. — К тому же, не буду это скрывать, я и сам нуждаюсь в её компании по некоторым личным мотивам.

— Вот так уже звучит гораздо лучше! — сказала мисс Грант, приняв изящную позу на кушетке. — Но взгляните хорошенько на меня: разве я не красивее её?

— И опять всё сводится к судьбе Париса с его яблоком, — со вздохом отвечал я. — К тому же, я слыхал у вас с недавних пор уже есть жених. Некто по имени Джон, будущий четвёртый граф Хинфорд.

— Ну вот, а вы говорите, что это у меня хорошие информаторы. И не замечаете как я в вас лично заинтересована, — заметила она слегка обиженно. — Вы таким образом никогда не будете иметь успеха у дам, мистер Бэлфур.

— Но, мисс, — ответил я подчёркнуто равнодушно, — как-то так вышло, что меня подобный успех волнует мало.

— Этим философским изречением вы хотите дать мне понять, что я самая красивая, но не самая милая? — с подколкой спросила она.

— Я хочу дать вам понять, что я похож на петуха из басни, — сказал я. — Он видит перед собой прекрасную драгоценность, издали любуется нею, но в данный момент гораздо более нуждается в пшеничном зерне.

— Брависсимо! — воскликнула она с энтузиазмом. — Это вы хорошо сказали, и я в ответ вознагражу вас своим рассказом. В день вашей дуэли я поздно вечером вернулась от знакомых, где мною очень восхищались — каково бы ни было ваше мнение на мой счёт, — как вдруг мне сказали, что меня желает видеть девушка в тартановом капоре. Она ждала уже более часа, сказала мне служанка, и всё это время тихонько плакала. Я сейчас же вышла к ней. Она встала, и я сразу узнала её. «Сероглазка», — подумала я, но мне хватило ума не подать виду, что знаю её. «Это вы, наконец, старшая мисс Грант? — спросила она, глядя на меня строго и вместе с тем жалобно. — Да, он говорил правду, вы очень красивы». — «Такова, как создал меня бог, моя милая, — отвечала я. — Однако я была бы очень рада и обязана вам, если бы вы объяснили, что вас привело сюда в такую позднюю пору». — «Миледи, — сказала она, — мы родственницы: в наших жилах течет кровь сынов Эпина». — «Милая моя, — отвечала я откровенно, — я столько же думаю об Эпине и его сынах, как о прошлогоднем снеге. Слёзы на вашем красивом лице меня трогают гораздо больше». Тут я оказалась настолько неосторожной, что поцеловала её. Вы бы сами наверное чрезвычайно желали бы это сделать, но, держу пари, никогда на подобное не решитесь. Я говорю, что это было неосторожно, потому что я знала её только по наружности, но оказалось, что я не могла бы придумать ничего умнее. Она очень смелая и гордая девушка, но, я думаю, совсем не привыкла к нежностям, и при этой ласке, хотя, признаюсь, она была оказана довольно легкомысленно, сердце её сразу расположилось ко мне. Я не буду открывать вам женские тайны, никогда не скажу, каким образом она обворожила меня, потому что она воспользуется теми же средствами, чтобы покорить и вас. Да, это славная девушка! Она чиста, как вода горных ключей…