Когда я проезжаю мимо его повозки, говорит, щурясь от яркого солнца:

— Здесь теплее, чем у нас. Там, куда мы едем, так же тепло?

Такую дыру с холодными ветрюганами, как Хаттуса, в этих краях трудно найти. Мне кажется, высоко в горах и то лучше жить. Там, по крайней мере, дует не так сильно, как в окрестностях покинутой столицы хеттов.

— Да, — подтверждаю я. — И больше деревьев.

Я еду верхом на вороном жеребце в невиданном здесь ранее седле со стременами. То, как я сижу в седле и уверенно управляюсь конем, производит впечатление на хеттов. Они — не без оснований — считают народы моря варварами, боящимися лошадей и не способными управлять даже колесницей. Конь — привилегия знатного человека. Простолюдины ездят на волах, ослах, мулах. При этом я не только метко и далеко стреляю из лука с колесницы, но и с верховой лошади на скаку, что требует многолетней тренировки, желательно с детства, и чего не умеет никто из них. В придачу я умею считать и писать и читать, хотя и не знаю пока все хеттские клинописные иероглифы, позаимствованные у вавилоням, которые в свою очередь поживились у шумеров. Многие иероглифы сильно изменились, узнаю их с трудом. Зато хорошо читаю позаимствованное у финикийцев линейное письмо. Так что могу не сомневаться, что хетты без колебаний причислят меня к богам после смерти.

За повозками со знатью шагает отряд ахейцев. Эйрас, как и положено ахейскому командиру, шагает впереди. Он рад, что станет правителем Милаванды. В немалой степени из-за того, что Пандорос остался управлять Пурусхандой. У них с дорийцем так и не сложились такие же теплые отношения, как у обоих со мной. Теперь они будут встречаться реже, только в походах.

— Кто-нибудь из твоих воинов хочет отправиться со мной? — спрашиваю я Эйраса.

Он смотри снизу вверх на меня, сидящего в седле, и, медленно подбирая слова, отвечает:

— Я еще не всех опросил.

Ахеец не хочет говорить правду, что его воины имеют земельные участки возле Милаванды и не имеют желания уезжать из нее.

— Больше не спрашивай, — разрешаю я. — И без них хватает желающих. Просто воинов из твоего отряда я взял бы в первую очередь и дал им больше, чем остальным.

На самом деле мне нужны старые проверенные боевые товарищи, на которых я смогу положиться. Они бы стали тем скелетом, на который наросла бы остальная армия. Если начну упрашивать и прельщать, упрутся еще сильнее, а так у них появится подозрение, что могут получить больше, чем имеют.

За ахейцами едут на арбах, запряженных волами, или на повозках, запряженных ослами или мулами, или идут пешком, каких большинство, хеттские простолюдины, ремесленники и крестьяне. Зачем они прутся в незнакомое место — загадка для меня. Там они так же будут простолюдинами. Хетты считают, что конь может родиться только от жеребца и кобылы. От ослихи, в лучшем случае, может родиться мул, а от осла — лошак, которые потомства не дают. Среди ремесленников много каменотесов и кузнецов по железу, которые славятся по всему Средиземноморью. Их умения пригодятся нам на новом месте. Вместе с простолюдинами идут рабы. У этих была масса возможностей смыться. Они знают, что мы не будем останавливаться и ловить сбежавших, но все равно не рискуют вырваться на свободу. Это лишний раз убеждает меня, что раб — это состояние души.