— Так и сделаем, — заверяет будущий правитель Угарита.

— И знатных людей реки постарайтесь взять живыми, особенно их командира Джета, — сказал я.

— Джет живет у Никмадду. Постараемся и его взять живым, но не гарантирую. Говорят, он очень сильный воин, — сообщил Ибшему.

— Он очень любит вина, — подсказываю я.

— Ты его знаешь? — полюбопытствовал будущий правитель Угарита.

— Когда-то служил под его командованием, — поделился я.

— Надо же, как боги распоряжаются нашими судьбами! — искренне удивился он. — Сегодня ты командуешь этим человеком, а завтра он разбивает твою армию!

— Если бы люди реки не сглупили в свое время, сейчас бы я командовал их армией, побеждающей народы моря, — подкинул я еще один повод для удивления.

Не уверен, что такое случилось бы, но ведь, как один из вариантов моего жизненного пути, вполне могло быть.

— Жду послезавтра утром Никмадду с семьей, Джета и других пленников. Чем больше их отдадите, тем лучше для вас, — продолжил я. — Если не получу их, на третье утро начну штурм. Тогда пленниками станут все, кто не погибнет.

— Мы это знаем, — сказал Ибшему, вставая.

— Нецер, передай командиру караула, чтобы проводил моего ночного гостя, куда он скажет, — приказал я рабу.

После ухода предателя опять лег на топчан и начал размышлять о природе предательства. Как ни странно, это один из способов выживания рода хомо сапиенс, правда, не всегда действенный. Так ведь ни один из способов выживания не дает стопроцентной гарантии.

Глава 101

Глава 101

Никмадду стоит перед моим шатром, щуря подбитые глаза. Или это веки так налились кровью, что не в силах открыться полностью. Взгляд пустой: ни боли, ни страха, ни мольбы. Били его от души. Морда синяя, будто цветков льна объелся, а губы стали на зависть неграм. Кто-то постарался и вырвал клок волос спереди, из-за чего на лоб натекла и засохла кровь. Свергнутому правителю припоминают все грехи, даже те, которые не успел совершить.

— Что, дурачок, не помогли тебе люди реки?! — задал я вопрос, не издеваясь, а пытаясь понять, почему он переметнулся. — Плохо тебе было под моей властью, решил под более тяжелую руку перебраться? И прогадал…

Никмадду с трудом просовывает кончик языка между губами, распухшими и словно бы раскатанными по лицу, то ли пытаясь облизать их, то ли что-то сказать. Так и не находит нужных слов.

— Закройте его с семьей в отдельном доме, а то не доживет до рудников, — приказываю я. — Без его упорного труда мы не разбогатеем.

Воины, смеясь, поднимают бывшего правителя Угарита с коленей, уводят.