— Держись дальше, — приказал я Пентауру, когда мы миновали отремонтированный участок крепостной стены.

На башнях появились египетские лучники. Им скучно сидеть в осаде в чужом городе, поэтому мечут стрелы во всё, что шевелится за крепостными стенами.

Мы поднимаемся к вершине холма, к городским воротам, которые выходят на восток и от которых начинается дорога на Алалах. По обе стороны от ворот по фронтальной башне, выдвинутой вперед метров на шесть. Перед башнями сухой ров шириной метров семь. Деревянный мост через ров затащили внутрь города. На дороге остались борозды. По нашу сторону рва насыпан вал высотой метра два, по верхушке которого установлены деревянные щиты, за которыми прячутся мои воины. Здесь постоянно дежурят две сотни лучников и пикинеров, а метрах в трехстах от них шатры и шалаши, в которых еще восемь сотен. Это самое удобное направление для вылазок и бегства из города.

Воины приветствуют меня радостными криками. Так кричит только победители. Они били разные армии, маленькие и большие, и даже ранее непобедимых хеттов и египтян, они захватывали разные города, они уверены, что сильнее всех — и это помогает им побеждать.

Мы проезжаем мимо них и начинаем спускаться вдоль южной стены города. Ее давно уже не ремонтировали. Стена почти не пострадала во время землетрясения, поэтому горожане не сочли нужным позаботиться о ней, только замазали трещины рядом с угловой башней. Под этой трещиной выдалбливают первую камеру, а метрах в двадцати от нее — вторую. К обеим камерам ведут деревянные галереи, накрытые сверху свежими бычьими шкурами, которые постоянно поливают морской водой, чтобы не загорелись. Угаритцы несколько раз пытались это сделать, не пожалев ни факелов, ни оливкового масла. Руководит работами Халкеус. Он настолько уверенно делает это, что я воздерживаюсь от советов, которые готов раздавать сутки напролет и забесплатно. И сколько дней продлятся работы, тоже не спрашиваю. Ответ был дан на второй день, когда Халкеус убедился, что в этом месте под стенами мягкий, пористый ракушечник. Работают три вахты по четыре часа через восемь. Такой щадящий график необычен для людей этой эпохи. Они привыкли работать по четырнадцать-шестнадцать часов с короткими перерывами на перекус.

— Нужны еще люди? — спросил я на всякий случай.

— Нет, — ответил Халкеус, — и так много тунеядцев.

Рабов у нас с излишком. Держим их на скудном пайке, но все равно уходит много еды. Надо бы продать часть, но работорговцы не появляются. Может быть, потому, что боятся купить пленных египетских солдат. Такого не продашь в Та-Кемете и не посадишь на весла галеры, которая ходит в эту страну, потому что там их сразу освободят. Более того, купца могут еще и оштрафовать за то, что издевался над отважными воинами доблестной и непобедимой египетской армии.