Так, чиновник для особых поручений при губернаторе, мелкая в общем то сошка, попытался разогнать толпу человек в тридцать, живо обсуждавших последние новости из Европы. Франкоговорящие жители провинции, нелицеприятно отзывались о королеве Виктории, а вступившегося за честь Её Величества «альбионца» не раздумывая бросили в чан с горячей водой. Королевская полиция с трудом удержалась от стрельбы по бунтарям, паля вверх, но ещё бы чуть-чуть и учинилось побоище…

Англичане обвиняли в «провокациях» Париж, а Наполеон в ответ клеймил подлецов с Острова, решивших в трудные времена для Франции, «увести» Суэцкий канал и прогнозировал скорое выделение Квебека в самостоятельное государство по примеру Техаса.

Лондон ответил репрессиями и арестом одного из лидеров протеста, почтенного, преклонных лет политика Луи-Жозефа Папино, скончавшегося в тюрьме от сердечного приступа на второй день заключения. Смерть «Старика» — восьмидесятидвухлетнего патриота Квебека в британских застенках, спровоцировала убийство трёх унтер-офицеров королевской полиции, мирно обедавших в трактире на окраине Монреаля.

Выделить дополнительные силы для контроля за Канадой и, особенно, Квебеком, Лондон не мог и потому пошёл на сглаживание противоречий с Северо-Американскими Соединёнными Штатами, подтверждая прогноз умника Репнина.

Из Франции ситуацию «подогревал» Наполеон, прекрасно понимающий, что удержать под контролем почти миллион двести тысяч населения Квебека, по большей части настроенного антибритански, крайне сложно. «Император всех французов» обещал помощь, несмотря на блокаду и туманно намекал на союзников, которые непременно перебросят в мятежную провинцию оружие и опытных офицеров-инструкторов. На роль таких союзников подходила исключительно Россия и, опять таки по слухам, император Константин на Священном Писании поклялся послу Великобритании, что плевать хотел на дела в Квебеке, а намёки Наполеона есть ни что иное, как сталкивание лбами двух империй доселе нейтральных друг к другу.

В этой весёлой атмосфере и прошло присоединение Шпицбергена и Гавайев к Российской империи…

Геннадий Иванович Невельской, запечатлевшись «на карточку» на церемонии водружения российского флага на Оаху, тут же вернулся в Константинополь-Тихоокеанский для прокладки между столицей Русской Америки и Гавайями телеграфного кабеля. Длины означенного кабеля, имевшегося в распоряжении наместника, едва-едва хватало, чтоб прокинуть «нитку» до архипелага. Но тогда отодвигались планы связать Аляску и Камчатку, на чём ранее так настаивал сам командующий Тихоокеанским флотом.