– В Риге?

– Да, у меня там кое-какие дела.

– Вот уж не ожидала, что вы, ваше величество, такой ревнитель родственных уз, – с некоторой долей ехидства вступила в разговор Елизавета Магдалена.

Я внимательно посмотрел на свою двоюродную тетку и еще раз улыбнулся. Сегодня ей исполнилось тридцать три года – возраст Христа. Довольно красивая еще женщина с умным и властным лицом, белизну которого оттеняет гофрированный воротник. Нарядное платье из небесно-голубого цвета тафты, обильно затканное серебряными нитями, сидело на ней как на молоденькой девушке, подчеркивая стройность фигуры. Последнее, впрочем, неудивительно, ибо их брак с Фридрихом бесплоден. Обернувшись вполоборота к слугам, киваю – и перед герцогской четой расстилаются, искря и переливаясь, чудесные меха. Над толпой придворных пролетает стон, дядюшкино лицо меняет выражение с опасливого на довольное, и только прекрасная как статуя герцогиня взирает на меня по-прежнему холодно.

– Милая тетушка, обо мне действительно много чего говорят, и не все эти слухи – ложь, но моя матушка всегда отзывалась о вас как о своей любимой сестре и передала это отношение мне. Прошу вас принять этот скромный дар и сменить гнев на милость.

Какая женщина сможет остаться равнодушной к груде прекрасного меха? Маленькая ладошка скользит по мягкому ворсу, перебирая его пальчиками, и льдинки в глазах постепенно тают.

– Я видела вас лишь единожды, когда ваша матушка навещала Щецин, вы были чудесным ребенком…

– Вы ничуть не изменились, с тех пор.

– Боже, какой вы неуклюжий льстец!

– Ничуть, ваша светлость, мне нет нужды прибегать к лести.

– Ваше величество, – подает голос дядя, – мы рады приветствовать вас в Семигалии и Курляндии! Надеюсь, ваша дорога была приятной?

– Чрезвычайно приятной, дядюшка, настолько приятной, что я даже не слишком проголодался.

Услышав меня, герцог едва не подавился, а тетушка прикрыла рот ладошкой, скрывая смех. Впрочем, хозяева быстро сориентировались и приказали накрывать на стол. Похоже, что к прибытию такого количества гостей герцогская кухня оказалась не слишком готовой, но, так или иначе, умереть с голоду нам не дали. А если учесть, что по распоряжению любезного дядюшки накормили и моих солдат с лошадьми, то Кетлеры проявили настоящую щедрость. Во время торжественного обеда Фридрих попытался осторожно выяснить истинную цель моего визита, но я лишь нахваливал искусство его поваров, не слишком, впрочем, заслуженно.

– Какая чудесная перепелка, – проговорил я, вгрызаясь в костлявую птицу, не иначе как умершую своей смертью, – право, если бы я знал, что у вас так чудно готовят, непременно заглянул бы к вам раньше.