– Да тут, рядом…

– Я с вами!

– Хорошо, только переоденься скромнее и возьми с собой пару человек. Таких, чтобы не слишком приметные.

– Слушаюсь.

– Долго ли комедию ломать? – осведомился Рюмин. – А то ведь принц Ульрих, как пить дать, всем разболтает!

– Если только протрезвеет, – ухмыльнулся в усы Панин.

– На пару дней его хватит, а больше и не надо. Если в мое отсутствие кто из князей будет на разговоры проситься, ты, Клим Патрикеевич, за главного! Твое слово – мое слово.

– Оно конечно, – вздохнул дьяк. – Только не жду я от сих князей ничего доброго. Не решатся они ни на что, пока их, как ты, государь, говоришь, жареный петух не клюнет.

– И я не жду.

– Как так?

– А вот так. Я ведь и не надеялся, что они ко мне с ходу в союзники набиваться начнут, но… слово-то ведь сказано. Придет лихая пора – вспомнят, я чаю.

– Нешто лихолетье и впрямь скоро начнется?

– В ближайшую неделю – точно нет! – ухмыльнулся я. – У меня все дни наперед расписаны. Но если через два дня не вернусь, то на третий снимайтесь и идите к замку отчима.

– Сделаем! – эхом отозвались присутствующие и бросились выполнять.

– О майн гот! – выглянул из-за занавеси страдающий Ульрих. – Как вы, русские, можете столько пить…

Принимая во внимание, что князь-епископ выпил втрое больше любого из нас, вопрос прозвучал крайне забавно.

– Тренировка, кузен, – беззаботно отозвался я. – Просто у нас очень холодно, и мы вынуждены постоянно пить, чтобы не замерзнуть.

– Боже, как вы там живете! Кстати, а где фрау Мюнхгаузен?

– Вы что, совсем ничего не помните?

– Нет, а что?