С тренировки их и вызвали, даже не дав умыться и переодеться. Только и успели отряхнуть песок.

– Так вот о начальстве, – как ни в чем не бывало, продолжал господин майор. – Ваше усердие наверху замечено. Правда, не знаю, к добру это или нет. Ваша «двойка» признана лучшей в Рейхе. Поздравлять, однако, не стану, и вы сейчас поймете почему.

Партнеры переглянулись. Неле, не сдержавшись, показала большой палец, но Николай Таубе, знакомый с куратором не первый год, радоваться не спешил. Тот явно чем-то расстроен. «Начальство» да еще по-русски – не к добру.

– Командировка, к сожалению, под угрозой срыва. Да-да, московская. Слишком хорошо летаете.

Махнул рукой, указал подбородком на стол.

– Садитесь.

* * *

Теперь уже по-немецки, сухо и четко, без тени эмоций.

– Среди документов, подписанных рейхсминистром Риббентропом в Париже, имеется один, прямо к вам относящийся. Отныне использование Прибора особого назначения № 5 в военных целях на территории Франции, Рейха и сопредельных стран запрещено. Границы нарушать тоже нельзя, их пересечение возможно только при наличии специальной визы. Говорю сразу, протокол мы намерены соблюдать, фюрер стремится избежать любых возможных провокаций. России это пока не касается, зато касается вас лично. Французы любят красивые жесты, их министр предложил организовать встречу, так сказать, на высшем уровне. На самом высоком – в небе. Лучшие «двойки», французская и наша, так сказать, в знак примирения и как залог будущей дружбы. Руководству Абвера такое по понятным причинам не понравилось, но приказ пришел с самого верха, причем с упоминанием конкретных фамилий. Встреча займет всего лишь один день, но проблема в ином. Догадались?

– Смотря кого пришлют, – Лейхтвейс.

– Я даже знаю кого – Неле.

6

Джузеппе Гамбаротта, расправив плечи до хруста, взгля- нул строго.

– Смею вас уверить, что ситуация в городе мною полностью контролируется. Все необходимые меры для расследования имевших место быть происшествий, равно как для обеспечения безопасности граждан, приняты. Ваше беспокойство, синьор Руффо, понятно, однако совершенно излишне.

Не «князь» и тем более не «дорогой». Впрочем, дух, царивший в служебном кабинете подесты, к фамильярности не располагал. Лупоглазый Дуче на стене, груда бумаг посреди стола, там же том Свода Законов, набитый закладками. Дикобраз уже трижды успел пожалеть, что зашел в муниципалитет. Не хотелось ждать до вечера, больно уж на душе скверно. И прямо ни о чем не спросишь, остается прятать хитрость в рогоже. Князь сослался на то, что живет на отшибе, питается слухами, да еще собака на кладбище воет. И про Градиву на каждом углу говорят.