Гости переглянулись, словно передавая эстафету.

– Думали, – кивнула Ведьма. – И сделали выводы – вероятно, как и вы. Когда борьба насмерть, союзников не выбирают. Так, кстати, думает и ваш Гитлер. А если вы намекаете на войну миров, то шансов у Земли нет никаких, по крайней мере, на поле боя. Даже если мы все, вопреки очевидному, объединимся. Так и передайте вашим «фюрерам».

Лейхтвейс и без этих слов сразу понял: эти двое давно уже все для себя решили. Может, встреча для того и нужна, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Война уже идет, ее ничем не остановишь. Крабат и Ведьма – тоже лучшие. Они не наемники, их ненависть выстрадана, она – из самого сердца. Как у Ночного Орла.

…Вероника Оршич. Подполье. «Германское сопротивление» и «Ковбои». Марек Шадов, он же Вальтер Хуппенкотен, он же Крабат, он же Номер 415, заместитель Жозе Кинтанильи.

А если цепочку сократить? Вероника Оршич – и…

– Вы тут планету помянули, – проговорил он, глядя поверх голов. – Только нет такой планеты, астероид имеется, каменюка небесная среднего размера. Но это вы наверняка и без меня знаете. А в нашей курсантской группе песня была – переделка танго «Аргентина», мы ее под гитару исполняли. Вспомнил я, потому что в ней как раз про таких, как мы, крылатых.

Петь не стал, ибо Шаляпина в родне не имел и при посторонних стеснялся. Просто прочитал, как стихи на уроке литературы.

Про гитару и насчет «мы» – солгал. Не исполняли и слышали всего один раз – от инструктора. Оршич тоже не пела, прочитала вслух, как он сейчас. А пели ее не крылатые курсанты, а пилоты легендарной Первой эскадрильи «Врил». Про эскадрилью Лейхтвейс узнал уже после и то совершенно случайно.

Хоть и смотрел он вверх, на плывущие от горизонта перистые облака, но сразу понял: гости песню знают. Виду не подали, да и не поймешь, что там у них, под масками, однако слишком уж каменно молчал Крабат, как будто собственный некролог ему читали. Ведьма, напротив, чуть наклонила голову, словно беря в прицел.

Улыбнулся, инструктора вспомнив (пусть видят!) и кивнул, подбородком в зенит целя.

– У меня для войны нет личных причин. Но если что, там и станцуем. А кто вернется, небо рассудит.

* * *

Обратный путь лежал на северо-восток, к окраине маленького городка Оффенбург, где на полевом аэродроме их ожидала трудолюбивая «Тетушка Ю». Был ясный день, поэтому сразу же поднялись повыше, за два километра, дабы добрых немецких Михелей не смущать. Летели по-прежнему парой, плечом к плечу, но разговора никто не заводил. Только уже на подлете, перед тем как уйти вниз по пологой дуге, Цапля подняла левую руку.